Скотт Макконнелл - Айн Рэнд. Сто голосов

Как одевалась Айн Рэнд?

Убого. Я никогда не видела, чтобы женщина одевалась так плохо, как она. Начнем с того, что у нее была жуткая фигура. И она не пользовалась никакой косметикой.

Вы встречались с какими-нибудь другими друзьями Айн Рэнд?

Нет. Никогда. Не думаю, чтобы у нее были подруги. Они оба никогда ничего не делали, никуда не ездили. Я ни разу не замечала, чтобы она была с друзьями.

И что же они делали?

Ничего. Она приходила домой и валилась спать.

А вечеринки, что-нибудь подобное они устраивали?

O нет. В те дни она была настоящей одиночкой, до тех пор, пока не получила первые деньги и смогла оставить работу и переехать в новое место.

А какой репутацией в те ранние дни пользовалась Айн Рэнд среди знакомых?

Не знаю, кто там с ней знакомился, потому что она пробкой вылетела из прежней квартиры. Она хотела квартиру побольше и получше. Я так поняла, что она стремилась начать новую жизнь, и моя помощь пригодилась ей в этом.

Вы видели, как она писала?

Она писала ручкой и чернилами в блокноте восемь на десять дюймов.

Вы поддерживали с ней контакт после того, как она съехала из квартиры?

Нет. Не поддерживала, но уверена, что это делала моя мать [62] Марселла Рабвин на самом деле переписывалась с Айн Рэнд, о чем свидетельствует письмо от 5 февраля 1937 года, в котором она выражает свое мнение по поводу романа Мы живые. .

Пока вы жили на Гауэр-стрит, случалось ли, чтобы Айн Рэнд расспрашивала вас на философическом уровне о том, что вы хотите от жизни? О том, какова ваша цель?

Нет. Я думаю, что она и так прекрасно понимала, в чем заключается цель моей жизни. Мы встретились снова уже после того, как я переехала в элегантный и богатый дом на Беверли-Хиллз, и тогда она ничего не спрашивала у меня, наверное, потому, что это я все время расспрашивала ее.

Так какой же была тогда цель вашей жизни?

Я добилась ее. Я стала женой и матерью. У меня четверо детей. Сначала я хотела работать, а потом захотела детей. И поступила соответствующим образом. В 1942 году я оставила Голливуд и вышла замуж.

Ваша жизнь в Голливуде сложилась успешно. Какую цель вы преследовали тогда?

Я получила то, чего хотела. А хотела я стать секретарем у важного продюсера и стала им.

А почему вы хотели стать именно секретарем?

Наверно, потому, что не считала себя пригодной к чему-то еще. Я понимала, что писателем быть не могу. Актрисой тоже. Я прошла кинопробу. Итог ее был ужасен. И поэтому я поняла, что могу преуспеть только в области производства.

Обладали ли вы в ту пору какими-нибудь твердыми убеждениями в отношении работы или других предметов? Что вы представляли собой как личность?

Я была очень добросовестной девушкой.

А не можете ли вы припомнить какие-нибудь убеждения или мнения, высказывавшиеся Айн Рэнд?

Она ненавидела Россию. Она презирала коммунистическую систему. Она лезла из кожи, пытаясь разоблачить ее. И думала, что сделала это в романе Мы живые.

Она высказывала вслух свою ненависть к коммунистам?

O да. O да.

И как выражалась при этом?

Теперь уже не помню. Могу сказать, что во время общения с ней у меня создалось впечатление, что Россию она ненавидела и абсолютно презирала. Она была счастлива, что ей удалось унести оттуда ноги, саму систему она ненавидела. Так она говорила сама. Она хотела уехать из этой страны и уехала из нее. И еще говорила мне, что намеревалась написать Мы живые как разоблачение истинной сущности России. Это было ужасно.

В своем письме, написанном в 1936 году, она выражала вам огромную благодарность за помощь.

O да.

И каким же образом она ее выразила?

Она поблагодарила меня. В ту пору она была не слишком многословной. Она разговаривала как иммигрант, потому что еще не так долго пробыла в этой стране [63] Она находилась в Соединенных Штатах с февраля 1926 года. .

Каким образом это выражалось в ее речи?

Через отсутствие языкового опыта. Она не была еще хорошо знакома с языком. Но тем не менее изъяснялась с достаточной уверенностью. Она была умной девушкой.

Мы говорили о том, как вы помогли ей продать рассказы и что она казалась очень благодарной за это.

Не знаю, что вам сказать. Она, конечно же, не забыла этого, хотя, безусловно, я была ей безразлична. Ну, в том смысле, что она не собиралась любить и обожать меня. По сравнению с ней я вращалась в существенно высших сферах. Она была не из тех людей, кто станет заглядывать снизу вверх в чьи-то глаза, но и не станет смотреть на кого-то сверху вниз. Вниз-то она могла смотреть, но ко мне никакого подобострастия не проявляла. Хотя и не забыла меня.

Я сыграла важную роль в ее жизни. И чувствовала, что она является моим протеже. Я помогла ей ступить на писательскую стезю.

Вы еще храните это или ее другие письма?

У меня было совершенно удивительное письмо. Очень длинное к тому же.

Оно было рукописным?

Да. И я хранила его, хранила, хранила, а потом однажды начала разбирать свои бумаги. Я как раз собиралась переезжать, и потому избавлялась от всего, что можно было выбросить. Я продала ее письмо. Поступок этот разорвал мне сердце, сама не знаю, почему я так поступила. Ведь к тому времени Айн была очень и очень знаменита.

Согласно материалам, имеющимся в нашем Архиве, мисс Рэнд была очень благодарна вам за помощь в самом начале ее писательской карьеры.

Знаете, я рада этому. Она никогда не выражала лично мне свою благодарность, но засвидетельствовала ее, приняв от меня приглашение на обед.

Расскажите мне об этой последней вашей встрече с Айн Рэнд.

Они с Фрэнком посетили мой дом в Беверли-Хиллз примерно через десять лет после начала нашего знакомства, и тут-то мы как раз и поссорились. Я очень удивилась, когда она явилась ко мне.

Почему?

Потому что все эти десять лет я совершенно не общалась с ней. Мне и в голову не приходило, что она может стать подобной знаменитостью. Для меня она была просто соседкой, приехавшей из России девчонкой.

Она заметно переменилась с момента вашей последней встречи?

Ни на грош. Мы сидели в нашем логове. Камин был растоплен, она стояла, прислонившись к каминной доске, и что-то рассказывала. Мне было интересно узнать, как обстоят их дела.

Я сказала ей о том, что мне понравился Источник , и она спросила, что я думаю о ее философии и об изложенных в романе теориях. Я ответила, что не заметила в нем никакой философии, и она сказала, что как же я тогда могу говорить, что он мне понравился. Я ответила, что мне понравилось само повествование, оно весьма увлекательное. Она разозлилась и уехала, после чего я с ней более не встречалась. Она гордилась именно своей философией.