Скотт Макконнелл - Айн Рэнд. Сто голосов

А как насчет Моцарта?

Она не принадлежала к числу поклонников Моцарта. Я, право, тоже, однако однажды мне случилось сыграть при ней начало его фортепьянной Сонаты № 11 ля мажор [ Andante grazioso ] [376] Известна также как Турецкий марш. ( Прим. пер. ) , и она заметила, что это одна из его немногих хороших мелодий.

A как насчет «пустяковой» музыки?

Однажды она шокировала меня, сказав, что, по ее мнению, любимая легкая музыка дает человеку больший эмоциональный заряд, чем самая наилучшая классика. Я понимаю это так, что легкая музыка вызывала в ней больший отклик, чем Рахманинов или Шопен.

Рок-н-ролл?

В 1979 или 1980 году она сказала мне, что последнюю разновидность рока, которую она в состоянии воспринимать как музыку, а не шум, представляет для нее творчество «Битлз». Меня удивило уже то, что она сочла «Битлз» достойными одобрения.

Вы разговаривали с мисс Рэнд о вложении денег?

Она была очень консервативна в этом отношении и потому оставалась верной сберегательным счетам до тех пор, пока Алан Гринспен не уговорил ее расстаться с ними. Был такой интересный случай. В конце шестидесятых я подумывал о том, чтобы продолжить игру и сделать новое вложение. Я уже заключил примерно пятнадцать в высшей степени рискованных опционных контрактов, приносивших мне удобный доход. И теперь мне следовало решить: продолжать складывать пирамиду или выйти из дела. Я спросил мнение Айн, и она сказала мне: «Сохраняйте свой уровень жизни».

Что она хотела этим сказать?

Не рискуйте. Я с ней не согласился, подумав: ну, она знает философию, однако не разбирается во вложениях. Я продолжил свою игру и потерял все заработанное предыдущими операциями. По прошествии лет, хорошо познакомившись с ней, я сказал: «А знаете, Айн, единственный раз в своей жизни я не послушался вас, когда вы сказали, чтобы я сохранял свой уровень жизни. Я пренебрег вашим предупреждением и потерял все эти деньги». Она посмотрела на меня озабоченным взглядом и сказала: «Вам следовало сразу осведомиться о причинах, которыми я руководствовалась». Очень характерное для Айн Рэнд утверждение. Она отреагировала не в том понятном стиле: «Вот, парень, ты не поверил мне и заплатил за это…» или «Как жаль, но такова жизнь. Возраст делает нас умнее». Нет, она спросила: «Почему ты не поинтересовался теми причинами, которыми я руководствовалась?» У нее на каждое слово имелись свои причины, и если бы я сразу занялся ими, то мог бы выбрать другой вариант.

Разговаривали ли вы с мисс Рэнд о различиях между полами?

Разговаривали. Она упоминала их в контексте феминистского движения. Она сказала, что после колледжа несколько раз в своей жизни ощущала дискриминацию или предосудительное отношение к себе как к женщине. Скептицизм из разновидности: это женщина… и что она может сделать? Она добавила, что всякий раз без малейшего труда доказывала собственное достоинство и что настоящей женщине следует занимать следующую позицию: «Хорошо. Вы считаете, что я не смогу сделать эту работу. Но я докажу вам, что это не так».

Она говорила что-нибудь о движении Солидарность, существовавшем в Польше в начале 1980-х годов и попытавшемся низвергнуть коммунистическую систему?

Она высказала по этому поводу интересную, в собственном стиле мысль. Она сказала, что борьба с коммунизмом в Восточной Европе началась с Польши потому, что только поляки располагали враждебной коммунизму идеологией, а именно католицизмом. Это было сказано в контексте теперешнего отступления коммунизма. И она думала, что наибольшее сопротивление ему окажет страна, располагающая другой объединяющей народ идеологией, то есть Польша.

Еще она, кажется, сказала, что сделать этот процесс постоянным, а не разовым может единственная разумная вещь — отмена цензуры. И такая отмена произошла вместе с гласностью, но уже после ее смерти. И коммунисты сразу утратили контроль над обществом.

Вы отмечали европейский, начала прошлого века, характер ее воспитания. Говорили ли вы с ней на темы этикета?

Она говорила, что этикет важен, но не в том смысле как этика — но как форма, образ действия. Она считала этикет отдельным полем, имеющим собственные принципы, и в этом параллельным этике. Этикет не сводится к набору никак не связанных друг с другом разрешений и запретов — не более чем этика. Он должен представлять собой рационально разработанную систему правил поведения.

Сущность этикета познается только на примерах. Она не вводила никаких принципов, однако нередко случались такие моменты, когда она настаивала на том, что нечто является предметом этикета, и тема эта возникала в дискуссии благодаря некоторой частности. Сама Айн была очень вежлива, и конечно же, ощущалось ее воспитание, полученное на рубеже веков в Санкт-Петербурге от отца, которого она характеризовала как викторианца, поэтому она держалась очень официально, однако без какой-либо чопорности или резкости. Существовали предметы, непростительные с ее точки зрения: например, молодым людям было непозволительно спорить с ней. После одной из лекций возле нее на сцене собралась группа молодых людей, задававших ей вопросы. В какой-то момент я услышал ее сердитый голос, обращенный к одной из женщин этой группы: «И вы будете спорить со мной?» Такая формулировка может показаться авторитарной, если сразу не учесть, что он происходил после прочитанной перед аудиторией лекции, когда у нее не было никаких причин полагать, что эта, наверно, двадцатитрехлетняя особа, к тому же явно являвшаяся жертвой современной философии, может обладать статусом, позволяющим говорить с ней на равных. Однако она совершенно по-другому относилась к тем людям, которые заслужили ее уважение. Например, она никогда не сказала бы подобных слов по адресу Генри Хэзлитта [377] Генри Стюарт Хэзлитт (1894–1993) — американский экономист и журналист либертарианского направления. Писал колонки и книжные рецензии для многих газет и журналов, в том числе для Уолл-стрит джорнал, Нью-Йорк таймс, Ньюсуик и других. ( Прим. пер. ) … Это было бы просто смешно. Но если какое-либо молодое существо, предположительно, в качестве поклонника является на ее лекции учиться философии и начинает спорить, не понимая, о чем говорит, то она считала подобное поведение непростительной дерзостью. Отметим, что, собирая материал для Источника, она написала Фрэнку Ллойду Райту письмо, выдержанное в высшей степени почтительном тоне. И она считала, что ее собственные сторонники должны общаться с ней в подобном же стиле, тем более после того, как она достигла всемирной известности.

Вы разговаривали с мисс Рэнд о красоте?