Дмитрий Карасюк - «Агата Кристи». Чёрные сказки белой зимы

Одной из его работ стал записанный в 1992 году альбом «Насти» «Невеста». Все песни были заранее отрепетированы, и звукорежиссёру оставалась только техническая часть дела, однако Вадик подошёл к ней как музыкант. Он не только крутил ручки на пульте, но и поучаствовал в записи как гитарист, клавишник и барабанщик. «Вадиковы советы пригодились в аранжировках нескольких песен, – вспоминает Настя Полева. – С ним впервые мы использовали сэмплированные барабаны. Работал он увлечённо, с азартом. К нему вполне применима фраза "лучший саунд-продюсер – это музыкант". Мы так увлеклись, что одну песню даже не успели записать к назначенному сроку». Финальной точкой участия Самойлова в работе над «Невестой» стала его съёмка в клипе на песню «Любовь и ложь». Такая работа «all inclusive» ему нравилась. Вадик не скрывал, что просто крутить ручки ему скучно: «Конечно, я тем или иным образом влияю на музыкантов, с которыми работаю. По правде говоря, мне неинтересна работа простого звукооператора по принципу: "записал – свёл". Я полностью беру ответственность за звук на себя».

Однако участие в сторонних проектах не могло заменить творчество в собственной группе. Весной 1992 года началась работа над песнями для будущего альбома «Позорная звезда». Большую часть написал Глеб. Он был автором всех текстов (некоторых – в соавторстве) и участвовал в создании 6 из 11 мелодий альбома: «Я беру гитару или сажусь за клавиши и просто наигрываю… Ничего сначала не получается, вдруг раз – и появилась песня, за ней раз – и следующая. Перед этим я долго мучаюсь, но стараюсь, не потому что нужно, а потому что испытываю желание двигаться дальше, писать и писать. Это ни с чем не сравнимое удовольствие, когда у тебя получается песня».

Глеб Самойлов, 1992

Александр Козлов поучаствовал в сочинении 4 песен «Позорной звезды», хотя его мелодии претерпели сильные изменения. «Саша любил попсовую музыку, и поэтому все его мелодии значительно отличались от наших с братом, – вспоминал Вадим. – В демоверсии "Нисхождение" напоминало знойное латино, такое диско с дудками, хоть на гей-параде исполняй. Мы с Глебом на неё набросились, перековеркали, и получился нормальный инди-хит. Кстати, такое происходило почти со всеми Сашиными песнями, – сложно ему жилось среди братьев Самойловых. Он довольно спокойно относился к изменениям своего материала, а мы с Глебом агрессивно противились переделкам наших песен».

Характерным примером творчества Вадима Самойлова стала песня «Джиги Дзаги»: «Я очень в своё время влюбился в группу "YES" и вообще такого плана музыку. "Джиги Дзаги" – один из примеров таких сложных размеров, и она с большим трудом пролезла в альбом. Я был так увлечён формой этой песни, что на содержание у меня головы уже не хватило».

Фраза «Я на тебе, как на войне, а на войне, как на тебе» возникла в голове у Глеба задолго до описываемых событий, сразу после его первого сексуального опыта, но сама песня появилась на свет в апреле 1992 года: «У меня была тогда бредовая идея об очередном сольнике, но весь его материал я потихоньку передавал в наш "общий котёл". "Как на войне" я долго скрывал, но когда понял, что альбом получается такой, что надо все силы туда вложить, показал эту песню». «Агатовцы» сразу поняли, что перед ними настоящий хит, главный хук будущего альбома. Помимо простой, но прилипчивой мелодии и убойного припева, «Как на войне» несла внутренний смысл, близкий к мироощущению «Агаты Кристи». «Эта песня о том, как происходит некое столкновение двух совершенно отдельных человеческих я, – разжёвывал журналистам смысл своего шедевра Глеб. – Каждый из нас внутри – космос, и полностью раствориться в другом человеке, даже очень желая этого, невозможно. Песня о всех трениях, и о всей войне, которая возникает из-за этого».

Когда большая часть песен уже была сочинена, начался процесс тщательного отбора номеров для записи. «Глеб стал основным автором "Позорной звезды", – вспоминает Котов, – но решения о включении песен в альбом всё равно принимались коллективно. Вадик и Саша на правах старших товарищей осуществляли вроде как шефство над Глебом». Окончательное решение, включать композицию в альбом или нет, авторская тройка принимала путём голосования. Дело иногда доходило до скандалов. Например, братья два года назад не взяли Сашину песню «Истерика» в «Декаданс», и теперь Козлов чуть ли не под угрозой ухода добился, чтобы она попала в «Позорную звезду».

Несмотря на наличие в составе «Агаты» отличного барабанщика, новый альбом (как, впрочем, и все последующие) решили писать под электронные ударные. «Мы пробовали репетировать песни с Пионером, но стилистически двигались совсем в разные углы, – рассказывает Вадик. – Поэтому мы решили, что Андрюха будет адаптировать и исполнять на сцене то, что мы напридумываем в студии. Он остался в "Агате" в роли концертного барабанщика».

Сам Котов объясняет отсутствие живых барабанов на альбомах «Агаты Кристи» чуть подробнее: «Сразу после записи "Декаданса" Вадик, Саша и Глеб позвали меня похвастаться, как сделали ритмику. Я послушал и сказал, что это просто самодеятельность. Там была куча ошибок с профессиональной точки зрения, некоторые моменты совсем наивные. Не надо программировать так много разных ударных инструментов в одной фактуре, чтобы она толще казалась, – это можно решить совсем другими аранжировочными средствами. Они страшно обиделись на критику. В результате мы решили, что авторы на записи будут излагать свои действительно интересные мысли, как им захочется, а я потом их адаптирую к концертам».

Композиторское трио «Агаты Кристи» в студии

Фото из архива группы «Агата Кристи»

Летом «Агата Кристи» села за запись. Над «Позорной звездой» работали не где-нибудь, а в здании Уральской государственной консерватории им. М. П. Мусоргского, где в то время квартировала «Студия НП». Причиной писаться там, а не на ставшей уже почти родной «Студии 8», стала самая на тот момент продвинутая в Екатеринбурге компьютерная техника и самый богатый звуковой банк. В имевшихся звуках Вадик мог копаться бесконечно, а если чего-то не находил, то создавал необходимые звуки сам. Работавшие в студии после «Агаты» музыканты обалдевали от объёма цифровой информации, приходившейся на каждую песню «Позорной звезды». В ходе записи трек-лист постоянно видоизменялся, заглавная песня и закрывавшая альбом «Я буду там» были сочинены непосредственно во время рекорд-сессии. Кстати, забавная история приключилась с песней «Я буду там». Спустя четверть века после её записи Глеб неожиданно услышал свою мелодию в исполнении Долорес О’Риордан, солистки известной ирландской группы «The Cranberries». Песня была выпущена на сингле проекта «D.A.R.K.», с которым тогда сотрудничала Долорес, имела английский текст и называлась «Loosen the noose». Как выяснил Глеб, одним из участников проекта оказался некий Олег Корецкий, который и предложил коллегам знакомую с российской юности мелодию. Глеб связался с менеджментом «D.A.R.K.» и отправил им оригинальную версию. Фирмачи отреагировали мгновенно: они выплатили авторский гонорар, а в титрах альбома «Science Agrees» указали, что финальную песню написал Gleb Samoylov. Правда, полученной суммой Глеб всё равно остался недоволен.