Федор Раззаков - Олег Табаков. Либеральный русский театр

Для Павла Табакова роль Прова Судакова оказалась первым серьезным испытанием в профессии. А вообще на профессиональной сцене он дебютировал в 12 лет (2007) в роли Винсента в спектакле МХТ «Лунное чудовище». С 2004 года начал сотрудничать с МХТ, а с 2012 года — с Театром-студией п/р О. Табакова. Тогда же он поступил в Московский театральный колледж Олега Табакова. Короче, яблоко от яблони недалеко упало. Впрочем, так уже было с первым сыном Табакова — Антоном, но мы помним, чем там дело закончилось — Антон ушел в рестораторы.

Но вернемся к спектаклю «Год, когда я не родился». Читаем аннотацию к нему:

«Благополучие семьи Степана Судакова, в которое так верит он сам, на поверку оказывается шатким. Практичный, расчетливый, успешный в делах Судаков обнаруживает, что семейные устои, оберегаемые им в стенах своей квартиры, в его гнезде, рушатся один за другим, и виной тому его собственные дети.

Сын Судакова, Пров, старшеклассник, будущее которого отец видит в поступлении в МГИМО, серьезно увлечен своей одноклассницей, дочерью продавщицы из соседнего ларька и уголовника — удар, который ответственный партийный чиновник Судаков снести не в силах. Дочь Судакова, Искра, замужем за перспективным молодым человеком — Егором Ясюниным, которого сам Судаков холит и лелеет, проча ему блестящее будущее. Но и здесь чаяниям Судакова суждено разбиться вдребезги: у Егора любовные отношения с дочерью вышестоящего начальника.

Семейная драма "Гнездо глухаря" написанная Виктором Розовым на исходе 70-х, и сейчас звучит крайне актуально. Режиссеру удалось выявить убедительную связь между показанными в пьесе временами и сегодняшним днем».

А теперь читаем рецензию И. Алпатовой:

«В премьерном спектакле Константин Богомолов — молодой, но уже опытный режиссер, остро чувствующий болевые точки времени, не изменил себе. Пьесу советского классика Виктора Розова развернул в день сегодняшний, попытался замкнуть в сценической истории причины и следствия как социального, так и нравственного толка. Синтезировал художественное произведение с темпераментным гражданским высказыванием современника.

Красные флаги, красные галстуки, парады и демонстрации, безнадежно счастливые лица на экране старенького телевизора… Типовые приметы "заповедника" под названием СССР. Там есть не менее заповедное "гнездо глухаря" (а именно эта пьеса Виктора Розова легла в основу спектакля Константина Богомолова) — номенклатурное семейство Судаковых во главе с бывшим фронтовиком, а ныне чиновником из высшего эшелона власти Степаном Алексеевичем (Олег Табаков). С чадами и домочадцами, роскошными шестикомнатными апартаментами, коллекционными иконами и самоварами (сценография Ларисы Ломакиной), своими победами и бедами…

Местоимение "я" из названия спектакля принадлежит нерожденному сыну Искры Судаковой (Дарья Мороз — супруга К. Богомолова. — Ф.Р.). Быть может, глазами этого насильственно вычеркнутого из жизни человека мы сегодня смотрим на то, что происходит здесь — на сцене и там — в жизни. Сверху, с каких-то невидимых и неведомых высот: вот панорамный план квартиры, вот приближенные, спроецированные на экран лица, вот кто-то, оставшийся в одиночестве, меж тем как в другом углу квартиры идет застолье.

Это, впрочем, форма весьма современная, с использованием видеоарта и прочих актуальных театральных технологий. Суть следует искать в другом взгляде — режиссерском. Взгляде Константина Богомолова, для которого театр, конечно же, вид искусства, но в большей степени — выражение личностной, человеческой, гражданской и соответствующей всему этому творческой позиции. Давняя пьеса Виктора Розова — ладный повод для очередного жесткого приговора "системе". Но если Розов сумел почувствовать крах системы прежней, советско-номенклатурной, то Богомолов смотрит дальше, перебрасывая мостки в день сегодняшний.

Он сгущает краски, жестко драматизирует не сами розовские ситуации, сколько их последствия, ставя вместо расплывчатых многоточий вполне определенные точки. История семьи отчасти приглушается и разворачивается в сторону истории страны. Той, которой больше нет, и пришедшей ей на смену. В давнем спектакле Театра сатиры "Гнездо глухаря" поставленном Валентином Плучеком, семейные конфликты звучали в полный голос, с психологически-страстными интонациями, уверенностью, что все еще как-то можно выправить.

Богомолов из нашего "непрекрасного далека" знает, что нельзя. Он порой требует от актеров интонаций холодных, безличных и бесстрастных, а диалоги превращает в набор рваных реплик. Фразы и эпизоды, тогда определявшие действие, сегодня звучат впроброс и подчас считываются только теми, кто хорошо знает пьесу. Ну умер отец одноклассницы Прова Судакова (Павел Табаков), которому Судаков-старший не помог достать лекарство… Ну не справился Степан Андреевич с проблемами однокашницы Валентины (Надежда Тимохина)… Ну не пошел на похороны сына своего собрата по "системе"… Сама эта "система" давно, привычно и уже как-то хронически агонизирует, что на такие "мелочи" вряд ли стоит обращать внимание. И тем острее и больнее звучат вставные, придуманные режиссером "номера". Например, стихи Эдуарда Багрицкого, которые Валентина — Тимохина хрипло выкрикивает в микрофон: "Нас водила молодость!" Водила-водила, да вот и привела…

Старики Судаковы (Олег Табаков и Наталья Тенякова) явно не центр нынешней сценической истории, при всем их актерском и человеческом обаянии. "Уходящая натура" — свое взявшие, свое отжившие, но все еще путающиеся под ногами нетерпеливых, жадных, агрессивно-циничных "молодых волков". Новой чиновничьей поросли вроде зятя Судаковых Ясюнина (Александр Голубев) или Золотарева (Вячеслав Чепурченко). Их лицемерная благодарность "отцам" совсем скоро обернется циничным лозунгом "Падающего — толкни". И "волки", обратившиеся в "шакалов" начнут вгрызаться, рвать на части, выплевывая ошметки, и эту систему, и эту страну, и этих людей. Жутковато-плакатный эпизод, когда под хроникальные кадры парада победителей Ясюнин и Золотарев, расправив плечи, слаженно запевают про "нефтяных королей", едва ли не маршируя в припадке карьерно-делового энтузиазма, бьет наотмашь. Тут уж не до эзопова языка — у Богомолова все впрямую, в лоб, с перстом указующим. Но иначе в стилистике этого спектакля, да и всех последних работ режиссера, и быть не может. Какой уж тут шепот — только кричать, чтобы хоть попытаться расшевелить наполовину заснувшего "обывателя". Можно, конечно, и по-другому, и не менее сильно, но не будем оспаривать законы, им, режиссером, над собою поставленные.

Вот и получается, что Ясюнин и Золотарев здесь единственные жизнеспособные персонажи. Со всеми остальными режиссер поступает жестко, без сантиментов. Выпотрошенная, использованная, бездетная Искра у Богомолова не отправится в дальние края на помощь Валентине, но, выкричав свое последнее, больное в песне, уйдет к себе в комнату — а проектор вскоре покажет нам висящие голые ноги. А последнего "розовского мальчика" Прова (Павел Табаков) заберет военком (Павел Ильин) под титры о начавшейся афганской войне. И даже здесь многоточие неуместно.