Рюрик Миньяр-Белоручев - Война и мир в его жизни

Позже в этом убедился и наш герой. В 1956 году, через семь лет после окончания Военного института, он предложил в диссертации на соискание ученой степени кандидата педагогических наук оригинальную систему обучения устному переводу. Соискателю потребовались оппоненты и, конечно, лучшей кандидатуры, чем профессор Цветкова, найти было трудно. Только она могла поддержать и защитить его перед Ученым советом, в котором из 27 членов около половины (в основном полковники и генералы) мало что понимали в иностранном языке и в преподавании перевода. Зоя Михайловна в это время уже обходилась без военных пайков, а поэтому работала в своем любимом Московском государственном педагогическом институте иностранных языков. Поймать ее в институте было трудно, и пришлось Ростиславу ехать в район Песчаных улиц искать ее квартиру на одном из верхних этажей новостроек. Открыла дверь соискателю сама Зоя Михайловна, причем открыла, не снимая цепочку, с суровым вопросом: «Что угодно?» Ростислав начал лепетать о поисках оппонента для его кандидатской диссертации, на что растрепанный профессор ответила безапелляционным отказом. Тогда он жалким голосом просителя напомнил Цветковой о ее заслугах в его становлении как кандидата в ученые. Зоя Михайловна смягчилась и велела просунуть диссертацию в щель, обнародовав, наконец, номер своего телефона, неизвестный на кафедре. Это была ее новая квартира и вновь обретенный телефон, который был радостью для жителей поднимавшихся на окраинах «хрущевок», но и некоторой помехой для лиц, постоянно корпевших над курсовыми работами, дипломами, диссертациями.

По этому телефону и позвонил Ростислав через 3 дня. Зоя Михайловна ответила, что она согласна выступить оппонентом и обещала подготовить отзыв к защите. Отзыв оказался готов в день защиты, но отпечатать его к заседанию Ученого совета времени не хватило. Зоя Михайловна вышла на трибуну с разрозненными листками, которые она старалась собрать, но от которых вскоре отказалась, разразившись пламенной речью в защиту дрожащего соискателя. Последний уже получил замечания за неформенные ботинки от полковников, грозивших голосовать «против» в связи с грубым нарушением Устава. Но красноречие профессора Цветковой было столь убедительно, что в конечном итоге 20 членов Ученого совета из 27 все же проголосовали за присуждение ученой степени кандидата педагогических наук соискателю.

Естественно, что в дни защиты Полининым диссертации генерала Биязи в Военном институте уже не было. Но его хорошо помнили те, кто учился или работал под его началом. Генерал Биязи Н.Н. собирал не только лингвистические силы в Лефортовских казармах для создания благоприятных условий воспитания и становления высококвалифицированных переводчиков. Он поддерживал лучших спортсменов страны, которые в военной форме получали удовлетворительное питание и поднимали своими достижениями авторитет молодого военного учебного заведения. Он приютил в стенах Alma Mater переводчиков французский театр Алисы Оран, источник парижского произношения, отменной дикции и обретения внешнего облика французов.

Александра Павловна Орановская была незаурядной личностью, сумевшей в условиях сталинской политики изоляции страны сохранить очаг французской культуры в Москве. Она родилась в русской семье бухгалтера, которая вскоре после ее рождения вынуждена была эмигрировать с пятью детьми во Францию. Это произошло на заре XX века по причине неприятия русской православной церковью трудов ее матери, ученого-биолога, доказывающих небожественное происхождение млекопитающих. Оказывается почерк всех идеологий, утвердившихся во властных структурах, мало чем отличается друг от друга.

Во Франции А.П. Орановская получила среднее образование, окончив коллеж со специальностью секретаря-стенографистки. С началом первой мировой войны семья Орановских вернулась в Россию, где позже Александра Павловна вышла замуж за русского военного инженера Георгия Федоренко, который в годы гражданской войны сражался в рядах Красной Армии. Это, однако, не спасло его от репрессий в начале 30-х годов. В это же время начинается активная переводческая деятельность Александры Павловны (литературный псевдоним Алис Оран). Она перевела на французский язык такие крупные художественные произведения (некоторые из них в соавторстве), как «Поднятая целина» Михаила Шолохова. «Буря» Ильи Эренбурга, «Хождение по мукам» Алексея Толстого и др. Особенно ей удались поэтические переводы стихов Владимира Маяковского. Его знаменитые «Стихи о советском паспорте» сумели сохранить во французском варианте и тяжелую поступь, и нарочитую грубость, и неповторимые словеса «лучшего поэта советской эпохи».

Но больше всего на свете Алис Оран любила театр. Ее мечта создать театр на французском языке стала воплощаться в Леонтьевском переулке, в гостинице Профинтерна в Москве. Она начала с детей, живущих в этом общежитии, которые постепенно обрели безукоризненную интонацию и дикцию французского языка. Из этих детей вырос «герой-любовник» французского театра Борис Перлин, музыкой языка которого восторгались все московские французы. На первых женских ролях подвизалась, естественно, ее дочь Ляля (Елена Георгиевна Орановская), в будущем преемница Александры Павловны в качестве руководителя французского театра в Москве.

Приглашение А.П. Орановской в Военный институт иностранных языков было в те голодные годы подарком судьбы. Впервые за свою любовь к театру Алис Оран получила материальную поддержку и настоящую сцену в клубе этого учебного заведения, на которой совершенствовать свой французский язык стали слушатели французских групп. Они не только исполняли роли в пьесах французской классической драматургии, они в поте лица под руководством Александры Павловны постигали интонации, жесты и характер французов. Кстати, свое произношение во французском языке под руководством Алис Оран совершенствовали и такие настоящие актеры, как Ольга Николаевна Андровская, Кира Иванова, Сергей Александрович Мартинсон.

Постоянными участниками многочисленных постановок театра Алисы Оран были выпускники Военного института, получавшие в будущем широкую известность как выдающиеся лингвисты, литераторы, журналисты, общественные деятели. Неподражаемым Тартюфом в пьесе Мольера был Владимир Гак. Графа Альмавиву в «Свадьбе Фигаро» играл полный своего достоинства, будущий дипломат, величавый Валентин Свистунов. Роль маленького юркого Керубино в этой же пьесе исполнял один из авторов больших словарей А. Анфилофьев. Обязательным участником всех постановок был спокойный, рассудительный Олег Чехович, зять Александры Павловны, ее верный паж, взваливший на свои плечи все административные мытарства нелегкой жизни самодеятельного театра. В окружении Алис Оран появлялись и пропадали и другие интересные личности, среди которых Юрий Степанов, покорявший своим французским языком Париж во время визита Н.С. Хрущева, Андрей Смирнов, осуществивший постановку знаменитой картины «Белорусский вокзал» с ностальгическими песнями Булата Окуджавы, Андрей Соболев, Юрий Щуровский… В театре Алис Оран формировался и французский язык Ростислава, где он сыграл немало славных ролей и, в том числе, Фигаро, Дон Карлоса, Пюргона и др. Именно Алис Оран ввела в обиход московских театров церемонию заключительного поклона всех артистов («Сыграли ли вы блестяще или провалились, вы обязаны поблагодарить зрителей за терпение», – говорила Александра Павловна) и трехкратного стука палкой перед открытием занавеса. История Военного института иностранных языков и развития высшей школы в период 40–60-х годов в Москве невозможны без упоминания о благородной и самоотверженной деятельности Александры Павловны Орановской.