Маргарита Неручева - Сорок лет одиночества (записки военной переводчицы)
- Название:Сорок лет одиночества (записки военной переводчицы)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Парус
- Год:2000
- Город:Москва
- ISBN:5-89410-015-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Маргарита Неручева - Сорок лет одиночества (записки военной переводчицы) краткое содержание
Сорок лет одиночества (записки военной переводчицы) - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
События того времени, естественно, я освещаю “с колокольни” переводчицы. И мне не хотелось бы, чтобы у читателей сложилось впечатление, будто жизнь была легкой, беззаботной – встречи, приемы, посещения… Встреч действительно было очень много, но это обычные протокольные мероприятия сотрудников международных организаций. Может быть, для кого-то они и были праздничными и развлекательными, но только не для переводчиков.
Что значит работать с тремя языками? Это значит работать за троих. Работа ответственная, тяжелая, требующая постоянного внимания. Принимая участие в официальных переговорах, устаешь просто физически. Переводишь разговор двух собеседников. Один говорит, ты его переводишь, второй пока молчит, но беспрерывно курит и дым от своей сигары пускает тебе в лицо. Закончил один, вступает в разговор второй, а ты опять переводишь. Особенно труден синхронный перевод, когда переводишь “в ухо” собеседнику. Иногда после целого дня переговоров снятся “профессиональные сны” – в ужасе просыпаешься от того, что не можешь подыскать нужное слово…
А тосты за столом! Произносятся они сплошь и рядом людьми, мягко говоря, не совсем трезвыми. Пространные, бесконечные, ужас! Порой без всякого смысла. А ты переводи. Не успеваешь даже элементарно перекусить, не то что поесть досыта.




Глава 12
15 июля – очередная инспекция тюрьмы. Проводил ее заместитель коменданта Восточного Берлина политический советник полковник Одинцов. Стройный, подтянутый, держится уверенно и с достоинством – настоящий офицер. Как всегда после осмотра тюрьмы и проверки караула в сопровождении всех директоров прошли в камерный блок. С вечера заключенные надраили пол в блоке. Он сияет, как лед, и настолько же скользкий. Стараясь не отстать от широко шагающих мужчин, чувствую себя на шпильках, как новичок на коньках. В камерах тоже чистота – “министры” всегда так стараются в наш месяц. Вначале, по обыкновению, зашли в камеру Гесса. Вид у него ужасный: все ему надоело, и жизнь тоже. Да и наш врач подтверждает, что у Гесса сильная апатия и депрессия. У Шпеера нет “никаких особенных вопросов”. “А не особенных?” – спрашивает на великолепном немецком наш инспектирующий. “Нет-нет, спасибо, все в порядке, вообще нет вопросов”. Характерно, что в наш месяц никогда нет вопросов и жалоб.
Крепкого телосложения, с широким лбом, крупными руками и железными нервами, карьерист, выслужившийся до высоких чинов, Альберт Шпеер всегда умел ловко пользоваться искусством лести. Будучи типичным представителем молодых людей своего поколения со средними способностями, Шпеер увидел свою удачу в 1932 году и ухватился за нее. Нацистам понадобилось украсить свой новый штаб в Берлине. Шпеер получил заказ, и его работа понравилась нацистам. Он был удостоен звания “Общественный архитектор № 1”. Митинги, выставки, украшения улиц – все это Шпеер держал в своих руках, умело используя любовь Гитлера к гипертрофированной помпезности.
Приспосабливая свой архитектурный стиль к вкусам Гитлера, Шпеер в возрасте 28 лет стал его личным советником по архитектуре. “Мне дали помещение под мастерскую на Унтер-ден-Линден, которое сообщалось напрямую с Рейхс-канцелярией, – рассказывал Шпеер в Шпандау своим подельникам. – Выкроив свободное время, Гитлер приходил ко мне и сам подправлял карандашом некоторые мои эскизы новых зданий”.
Содружество Гитлер – Шпеер породило множество гигантских прямоугольных зданий с массивными колоннами и орлами наверху. Они вместе перестраивали города, и Шпеер смог укрепить свои ранее завоеванные позиции. Будучи в высшей степени самолюбивым, Гитлер ревниво выдавал мысли Шпеера за свои собственные, а Шпееру хватало ума “не замечать” этого.
Когда в 1942 году при таинственных обстоятельствах в авиакатастрофе погиб генерал Фриц Тодт, соперник Шпеера, Гитлер поручил Шпееру закончить работы по возведению громадных фортификационных сооружений на предполагаемом участке открытия второго фронта союзническими войсками. Назначил его рейхсминистром вооружения и боеприпасов, начальником военно-строительной организации, президентом Рейхскомитета по архитектуре. В 1943 году ему была оказана особая “честь” – Альберт Шпеер был признан в высших нацистских кругах равным с Геббельсом, Гиммлером и Деницем. Потому-то “мирный” архитектор, под руководством которого создавались секретные ракеты Фау-1 и Фау-2, а также подводные лодки, занял место среди военных преступников и заслуженно получил срок и свою камеру в тюрьме Шпандау.
Шпеер публично признал свою вину в Нюрнберге. А здесь, в Шпандау, продолжал работать, как он однажды выразился, для будущей Германии. На его столе всегда лежали тетрадь для рисования, множество рисунков и чертежей. По специальному разрешению директоров тюрьмы Шпеер сам выкрасил стены своей камеры в зеленый цвет. “Мне захотелось покрасить камеру в такой цвет, – писал он в своей просьбе, – потому что это лучше для глаз, утомленных столькими годами ночных проверок”. По рекомендации врачей его просьба была удовлетворена.
Освещение камер в течение долгих лет являлось больным вопросом как для Шпеера, так и для Шираха. Камера освещалась единственной лампочкой, заключенной в защитную решетку. Она давала настолько слабый свет, что едва можно было читать. Шпеер и Ширах постоянно жаловались, что им приходится напрягать зрение.
Во время послеобеденного отдыха, а также вечерами до выключения света Шпеер занимался черчением, рисовал эскизы промышленных зданий, жилых домов, стадионов и улиц, а также автострад. В связи с неимением циркуля (последний считался опасным предметом) Шпеер чертил окружности от руки.
Работавшая в свое время у Шпеера секретарша вспоминала его как невероятно неаккуратного человека. Он и в тюрьме не изменил своим привычкам. Однако, как и большинство неаккуратных людей, он обладал способностью находить, казалось, безо всякого труда любой документ или рисунок, в каком бы беспорядке ни был его стол. А вот в отношении почерка тюрьма оказала на него благотворное влияние – его почерк стал аккуратнее и разборчивее. “Это “заслуга” цензоров”, – говорил он.
У Шпеера было четыре сына и две дочери. Он так же, как и Ширах, находясь в Шпандау, унаследовал имущество и деньги. По завещанию матери Шпеер стал владельцем значительной собственности и ценных бумаг. Раньше в Берлине у него был огромный особняк с большим садом и плавательным бассейном, но его полностью уничтожила английская авиация. Свои средства Шпеер вкладывал в основном в ценные бумаги. После суда его активы были арестованы, но жене разрешили брать с арестованного счета в банке 450 марок ежемесячно как матери многодетной семьи, хотя максимально разрешаемая сумма для снятия с подобных счетов составляла не более 300 марок.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: