Рудольф Шенкер - Scorpions. ROCK YOUR LIFE

В послевоенные годы, с началом экономического чуда, с распростертыми объятиями принималось все, что исходило от освободителя и земли обетованной — Америки. Кока-кола, джинсы «Levi’s», «Мальборо», Элвис Пресли. В те годы американцы и англичане активно оплодотворяли друг друга на музыкальной арене. Английские группы, такие как «Битлз» и «Стоунс», абсолютно идентифицировались с блюзами из США, копировали ритм-энд-блюз Чака Берри, смешивали со своим рок-н-роллом и создали свой неповторимый саунд, который опять же нашел дорогу в Америку. Мяч перебрасывали с континента на континент, и в результате возникла горячая смесь из блюзов, джаза и рок-н-ролла, которая была ближе к пульсу времени, чем все, что знали до той поры в Германии. И тут появились мы. Ха-ха. Редко я так смеялся!

Многие немцы представить себе не могли, что их страна станет родиной рок-музыки с английскими текстами. Нулевой шанс! Музыка из Германии должна быть немецкой! И никаких дискуссий. Иностранное влияние недопустимо. Широкие массы пошли по пути наименьшего сопротивления. Лучше бы они увлеклись краут-роком — все-таки он возник в Германии, свой, значит. Все, что не относилось к традиционной народной музыке и казалось в чем-то необычным, признавалось лучшим, чем наша гремящая рок-музыка. Лично мне это было совершенно непонятно. «Что могло быть круче, чем наш саунд?» — спрашивал я себя и намеревался разобраться в проблеме.

В мюнхенском клубе «Blow Up» я посмотрел концерт «Guru Guru», одной из самых значительных немецких групп краут-рока в начале семидесятых. Честно признаюсь, я думал, что меня сейчас хватит кондрашка. Парни на сцене дергали за какие-то штуки (как их описать?) и выглядели очень странно. Их лидер Мани Ноймайер все время выкрикивал, как индюк: «Гуру гуру», — адресуясь к своим коллегам, а те отвечали ему: «Гуру гуру». Все это регулярно повторялось и раздражало. Публика стояла неподвижно и озадаченно моргала. Я заказал пиво и подумал: что же это за горячая тема такая, о которой все говорят? Но потом стало еще чуднее. После их «перформанса гуру-гуру» они внезапно отложили в сторону свои инструменты и стали читать вслух левые политические тексты. Минуточку, я ведь, кажется, пришел на рок-концерт, а не на студенческую тусовку? Когда после этого началась дискуссия, я допил пиво, криво усмехнулся и навострил лыжи. Это был не мой мир. Абсолютно не мой!

Неужели это были потенциальные покупатели наших альбомов? Тогда мне казалось, что в Германии не существует большого рынка. Что же делать? Спрятать голову в песок и сдаться? Нет! Приспособить наш саунд к немецкому мейнстриму? Ни за что! Найти способ и превратить в капитал нашу хреновую ситуацию? Точно!

Как это говорится: «Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе». Мы упаковали инструменты, сели в наш старенький туристический автобус и решили попытать счастья вдалеке.

В Германии все немецкие группы успешно работают с немецкоязычной музыкой, а типично немецкое искусство разрабатывает типично немецкие темы. Но поскольку для нас более симпатичным был глобальный взгляд на мир, мы и содержание подбирали соответствующее, чтобы его понимали во всем мире, а не только в Германии, Австрии и Швейцарии. К примеру, Удо Линденберг, Херберт Гренемейер или «Toten Hosen» пытались добиться успеха и за границей, особенно в Америке, и выпускали там альбомы с английскими текстами. Все провалились. Почему? Потому что темы были слишком немецкими. В иноязычных странах не понимали их иронию, шутки, их запал и все, что делает их такими интересными в Германии. С нами же было все наоборот, за исключением «Wind of Change» («Ветер перемен»). О чем это говорит? У каждой монеты есть две стороны. Не горюй о том, чего у тебя нет, а радуйся тому, что ты держишь в руках.

Со временем мы и в Германии стали продавать больше пластинок, чем все признанные там рок-группы, например наши приятели из «Toten Hosen», только мы никогда не были в центре внимания, как они. Мы не устраиваем скандалов, не суем наши физиономии в каждую оказавшуюся рядом камеру и не подходим ни под какие национальные параметры. Мы просто «Скорпионс», мы ездим с гастролями по Европе, Азии и Америке, но, возможно, для многих в этом-то и состоит проблема. Хотя наша музыкальная биография насчитывает уже 40 лет, для большинства немцев мы все еще остаемся за рамками их понимания. Для журналистов мы тоже подозрительные личности, ведь мы привозим почти из всех стран мира авантюрные истории, которые не укладываются в их национальные рамки.

У каждой монеты есть две стороны. Не горюй о том, чего у тебя нет, а радуйся тому, что ты держишь в руках.

— Что? Шакира надела майку с логотипом «Скорпионс» на фестивале пепси в США?

— Да, точно.

— А зачем?

— Потому что она наша фанатка.

— А почему?

— Потому что она считает нашу музыку крутой!

— Правда?

— Я даже подарил ей одну из своих гитар! Она была глубоко тронута.

— Невероятно!

— Она пришла в восторг. Фотографировалась со мной не знаю сколько раз.

— А-а…

— Когда Бет Дитто, новая муза Карла Лагерфельда, недавно была в гостях у ТВ «Тотал», ее спросил Стефан Рааб, может ли она сказать хоть одну фразу по-немецки. Она потрясающе ответила: «Мое имя — Клаус Майне!»

— Хм-м-м, действительно смешно!

— А когда Кампино путешествовал по Южной Америке, он встретил в пампе одного гаучо. Тот поинтересовался, откуда он, и Кампино ответил: «Из Германии». Парень широко расплылся в улыбке: «Ах, это откуда «Скорпионс». Хорошая страна!»

— Но ведь…

— Никаких но… Так все и есть!

Так продолжается уже несколько десятилетий. Ах, это новая история и одновременно большое удовольствие! Я еще хорошо помню, как в 1984 году мы, первая немецкая рок-группа, три раза подряд выступали на Медисон-сквер-гарден. «Бон Джови», у которых только что появился дебютный альбом, играли у нас на разогреве. Связь между «Джови» и нами проходила через нашего хорошего приятеля, их менеджера Дока Мак-Ги, из-за чего и стало возможным наше совместное выступление. Они были совсем неопытные, не привыкли к сцене, и их способности к сценическому действу были, мягко говоря, в зачаточном состоянии. Честно говоря, вся эта ситуация вызывала опасения. Публика «Скорпионс» привыкла к супершоу, а «Джови» много раз оказывались на грани не только освистывания, но и полного провала. Бедняги страдали, я точно это знаю. И Док, который через четыре года стал и нашим менеджером, взял их за шкирку и велел каждый вечер смотреть наши выступления, каждое наше сценическое движение, пока они не освоят весь наш репертуар. И они подчинились. Что им еще оставалось? Ведь иначе они бы вообще вылетели из турне.