Рудольф Шенкер - Scorpions. ROCK YOUR LIFE

Мы сели в кружок, и каждый участник рассказывал своему пандиту о своих недугах или опасениях. В то время я не болел, но мучился от нарушений сна — я просыпался хотя бы один раз за ночь. Правда, через некоторое время я чувствовал, что снова хочу спать, и засыпал, но все равно это было неприятно. Я люблю поспать, и бессонница меня выматывала. Я рассказал об этом пандиту и ждал, что произойдет дальше.

Последовал подробный диагноз. Потом он назначил мне лечение — все больше травы из индийских джунглей, которые собирали на месте и размалывали в порошок — много маленьких коробочек. В течение месяца я должен был принимать их несколько раз в день. Я поблагодарил и, довольный, поехал домой. Я сгорал от любопытства, глотал месяц эти травы, но особой разницы в своем состоянии не ощутил. Нарушения сна как были, так и остались.

Когда пришел долгожданный день, я отправился в прелестный город Шледехаузен, расположенный на низкогорье Тевтобургский лес, в 130 километрах от меня. Там меня ждали различные церемонии и процедуры, массаж и натирание маслом; я принимал и дальше свои лекарства. Уже в первый день я действительно заметил перемены. После аюрведического лечения в австрийской клинике мое сознание немного расширилось, и я мог значительно интенсивнее воспринимать качество второго оздоровительного курса.

Две недели пролетели как один миг. Но в последнюю ночь я опять внезапно проснулся среди ночи. Значит, мои нарушения сна все еще не прошли. Правда, на этот раз я себя чувствовал иначе. Я медленно приподнялся и сел на постели. И услышал тихий, но очень четкий звук «оум», какой произносят тибетские монахи. Зазвучал он в моем левом ухе и неторопливо проследовал через голову к правому уху. Мне было жутковато, но приятно. Добрый это знак или нет? Я не знал. Я тихо сидел и ждал, когда пройдет шум в голове. Потом я утратил ощущение собственного тела, а оно начало сильно вибрировать. Вероятно, это было похоже на припадок, с той лишь разницей, что я все сознавал. Вибрация началась с ног и прошла по всему телу до головы. Я трясся все сильнее. Не знаю, сколько это продолжалось, но внезапно меня наполнило ощущение огромной радости. Такого со мной еще не случалось. Дрожь прошла так же внезапно, как и началась. Я погрузился в роскошный, глубокий сон. С той ночи я сплю как сурок — до сих пор.

Правда, потом у меня периодически возникала такая дрожь. Какие-то стрессовые элементы упорно держались в моем подсознании и покидали меня очень медленно. Это были реликты из девяностых, когда я совершенно запустил свое здоровье и был нацелен лишь на кратковременное удовольствие. Когда исчезли и эти стрессовые явления, их сменило улетное, непередаваемое чувство спасения. Этот случай показал мне еще раз, как безумно важна сознательная жизнь. Прежде всего в те фазы, когда ты не считаешь ее необходимой.

В день отъезда меня уже ждал мой пандит, чтобы попрощаться со мной.

— Рудольф, кто тебя повезет? — спросил он.

— Никто, я сам поеду на машине.

— Знаешь, я бы не советовал тебе это делать, — предостерег он меня.

— Ах, что в этом такого? Я еще заеду в Гамбург, к парикмахеру, — сообщил я.

Я чувствовал себя просто супер.

Пандит обнял меня за плечи.

— Пожалуйста, не делай этого, — спокойно сказал он. — Рудольф, даже если ты сейчас этого не чувствуешь, ты пока еще очень восприимчив для внешнего воздействия.

Во время всего курса я круглые сутки ходил с повязкой на голове, так как во время массажа моя голова открывалась. Таков был процесс лечения.

— У тебя может случиться приступ паники, — продолжал он. — Это очень опасно, ведь ты будешь вести машину, а для этого нужна концентрация. Ты легко можешь попасть в аварию. Поэтому я прошу тебя, раз ты едешь один, хотя бы отправиться сразу домой.

Я был бодрым и сильным, как никогда, и счел опасения пандита немного преувеличенными. Тем не менее я обещал ему, что отложу посещение парикмахера и поеду домой с большой осторожностью.

Первые 60 километров все шло гладко. Я слушал музыку, подпевал и был в прекрасном настроении. Но потом все произошло так быстро, словно кто-то переключил тумблер. Я посмотрел в окно и неожиданно понял, что не могу ориентироваться. Все пролетавшие мимо деревья, щиты, поля, городки показались мне странными, явившимися из чужого мира. Я чувствовал себя как марсианин, летящий в своем космическом корабле через далекую галактику. Теперь мне стало ясно, что имел в виду пандит, говоря о приступах страха. Вся моя внутренняя система была так сильно сенсибилизирована, что мозг больше не мог фильтровать информацию и находился на грани срыва. Во всяком случае, мне так показалось. Когда я наконец дотащился до дома и, будто в тумане, еще сумел закрыть за собой дверь, я был так рад, что у меня текли из глаз слезы. В изнеможении я рухнул на диван, но, как только расслабился, сразу почувствовал, что ко мне медленно возвращаются силы. Вечером я лег в постель, спал, как младенец, всю ночь, утром открыл глаза и почувствовал себя здоровым.

Из всех историй, какие случались со мной за мою жизнь, эта нагляднее всего показывает, что можно освободиться от всех негативных энергий и болезней. И разве не удивительно, как благодарны тебе тело, дух и душа, когда ты уделяешь им большое внимание?

Никогда в жизни я не болел чем-то серьезным. О’кей, время от времени случались какие-то болячки, но ведь они у всех есть, так что я их не считаю. За сравнительно долгий срок я лишь однажды страдал из-за мучительных болей в спине, но они появились — должен признаться — по моей собственной дурости.

В 1986 и 1987 годах, во время записи нашего альбома «Savage Amusement», мы больше двенадцати месяцев провели в студии Дитера Диркса в Стоммельне. Изо дня в день, с утра до поздней ночи, мы только записывали, записывали и записывали. Не было никакой компенсации — ни спорта, ни йоги, вообще ничего. Мы были одержимы новой пластинкой и ничего не видели вокруг себя. Мы просто мутировали и превратились в роботов. Когда, наконец, была записана последняя песня, мы отправились не в отпуск, не на отдых, а прямо на сцену. Без всякого перерыва мы полетели в Россию, чтобы дать десять концертов в Ленинграде. Полное безумие! Мы уже еле ползали от усталости, но музыка гнала нас, словно наркотик, все дальше.

Из России нон-стопом в Лос-Анджелес. Мои боли в спине все усиливались. Из за односторонней нагрузки правая сторона моего мышечного корсета напрягалась сильнее, чем левая, и это привело к нарушению осанки Мой позвоночник вышел из строя. Я бегал от врача к врачу, но помочь мне никто толком не мог. В Лос-Анджелесе боли настолько усилились, что однажды утром я не мог встать с постели без посторонней помощи. Допрыгался, подумал я, но что мог сделать? Я собрался с духом и пополз, как червяк, к врачу. Тот осмотрел меня, поставил диагноз, который я и без него знал, и прописал мне неделю покоя.