Рудольф Шенкер - Scorpions. ROCK YOUR LIFE

— Так. Лошади оседланы. Можно ехать!

— Как это ехать? Куда? — вырвалось у меня.

— Сейчас мы проедемся верхом по этой красивой местности.

— Да, все замечательно и красиво, но я никогда в жизни не сидел на лошади, — поспешно сообщил я.

— Да ты справишься, — засмеялась Таня и шутливо толкнула меня в бок.

Ничего себе! Теперь я, конечно, не мог ничего больше сказать. Как это будет выглядеть?

Ну ладно. Верхом — так верхом. Подходящие сапоги у меня уже есть.

Монгол повел наш караван из долины высоко в горы. Я висел на моем Мули, как кучка несчастья. Я казался себе Виннету, моя лошадь была верным Ильчи, а Таня — моей милой скво. Лишь с той маленькой разницей, что Виннету ездил на лошади немного получше моего. Сначала мы ехали рысью, потом наш проводник прибавил темп. Внезапно я оказался на тропе, такой узкой, что там было место только для одной лошади. Слева высилась каменная стена, зато справа склон резко падал вниз на 150 метров, и оттуда доносился рев реки.

Fuck it! Закрой глаза и прорвись, подумал я. Что мне еще оставалось? Вдруг моя лошадь остановилась, вероятно, нашла что-то съедобное. Во мне поднялась волна паники. Вдруг моему верному Ильчи взбредет в башку сбросить меня? Когда монгол услышал, что я ругаюсь, он оглянулся и строго сказал:

— Не ругайся! Эта лошадь — призер. Особенно ценный экземпляр.

— Все замечательно, — буркнул я хмуро. — Надеюсь, твоя лошадь тоже об этом знает.

Таня засмеялась:

— Рудольф, если бы сейчас тебя видел твой менеджер Петер Аменд…

Очень остроумно!

Мой Ильчи снова успокоился — я тоже (немного), и через несколько минут мы были у цели. Монгол выбрал для нас особое место, заставившее нас через секунду забыть про все тяготы пути. У меня перехватило дух от красоты. Мы стояли перед мощным висячим мостом. Он соединял между собой две горы и шел над отдельно стоящей скалой, на которой был построен сказочно прекрасный монастырь. Я почувствовал, как мое тело впитало в себя энергию этого пейзажа и наполнилось необычайной силой. Меня окатила незримая волна блаженства, и я остро ощутил этот конкретный момент, Здесь и Сейчас, что едва не разрыдался от радости. Обратная дорога показалась мне легкой. Мой четвероногий друг уверенно доставил меня в долину.

Этот эпизод в горах Алтая, тепло и сердечность, с которыми ко мне относились эти веселые люди из Сибири, новые знакомства и сам факт, что я оказался (в кои-то веки!) без своей группы, — все это было для меня фантастикой. Но главный удар ждал меня впереди!

После двухнедельной поездки по России я прилетел в Германию. Таня собиралась уладить еще кое-какие дела и хотела прилететь позже. Я попрощался с телохранителями, поблагодарил их за работу, хотя ее оказалось немного — разве что они проехались со мной по горам да щелкали снимки для семейного альбома.

По возвращении в Швармштедт я сидел, как обычно, утром у Джино и привычно пил хороший эспрессо, когда в кафе вошел владелец соседней «Оптики». Мы поздоровались, я выслушал последние деревенские сплетни, все как водится. Через несколько минут его лицо посерьезнело, и он потянул меня в сторону.

— Рудольф, — помедлив, сказал он. — Тебе уже рассказали?

— О чем? — удивился я.

— Ах, к тебе еще не приезжала криминальная полиция?

— Криминальная полиция? Ко мне? — испуганно воскликнул я. — Нет. Я бы знал.

— Не знаю, как тебе и сказать, — мямлил владелец очков. — Ну, в общем, пока ты был в России, полиция накрыла в Ганновере банду гангстеров, и в их списке твое имя стояло первым.

— В каком еще чертовом списке?

— Предполагаемых жертв похищения!

— Что?!

Такой шок мне еще надо было переварить.

— Джино, еще эспрессо — двойной!

Ба! Я был раздавлен. Похищение! Действительно! Только не в России, а прямо у дверей моего дома. Ну и новость! Теперь я, естественно, задал себе вопрос: может, я своими мыслями о похищении действительно притянул его? Или, может, в моем недавнем прошлом действовал какой-то другой механизм и он побудил меня улететь в Россию именно на те две недели, когда меня планировали похитить? То есть у меня сложились два варианта — негативный и позитивный. Угадай, который из них я выбрал?!

Я могу дать тебе добрый совет: прислушивайся к своему внутреннему голосу, если ты когда-нибудь попадешь в похожую ситуацию. Просто будь внимательным и обращай внимание на такие знаки — они спасут твою жизнь. Тем или иным образом.

Прислушивайся к своему внутреннему голосу, если ты когда-нибудь попадешь в похожую ситуацию. Просто будь внимательным и обращай внимание на такие знаки — они спасут твою жизнь. Тем или иным образом.

Сначала я ничего не сказал Тане о той истории — не хотел волновать ее без надобности. У нее были совсем другие горести: с тех пор как я улетел в Германию и она осталась одна, ее мало что радовало. Даже мурлыканье любимого кота не вызывало улыбки на ее лице. Казалось, она чувствовала на своих плечах всю тяжесть разлуки.

— Рудольф, это так странно, — повторяла Таня, разговаривая со мной по телефону. — После твоего отъезда у меня все мысли путаются.

— Таня, говорю тебе еще раз: делай то, что подсказывает сердце. И четко помни — дело только в тебе.

— Мне кажется, меня не понимают. И даже подруги твердят, что я могу сильно ошибиться.

— Смотри-ка, Таня. Конечно, твоим подругам не нравится, что ты уезжаешь в Германию. Ведь они любят тебя и хотят, чтобы ты всегда жила где-то близко. Это совершенно нормально. Но ведь это твоя жизнь, а не твоих друзей. Прислушайся к своему сердцу и отправляйся туда, где ты хорошо себя чувствуешь. Там и находится твой дом.

Я и без того был твердо убежден, что подсознание Тани уже за много лет до этого решило, что она когда-нибудь переедет в Германию. Об этом свидетельствует слишком много знаков. Так, в университете ей надо было выбрать второй иностранный язык. Если большинство ее подруг предпочли французский, Таня стала изучать немецкий, гораздо более трудный. Кота, которого ей подарили, еще когда она была школьницей, зовут Гера, уменьшительная форма от Герман — «немец». А в их семейной истории есть еще и любовь ее матери к обрусевшему немцу: она не поехала с ним в Германию, а осталась в Казахстане. Следовательно, она тоже была не в восторге от наших планов и ясно заявила об этом с самого начала. Ведь тогда она даже запретила дочери ехать в Минск. Но в итоге именно это решение стало краеугольным камнем для нашего счастья. Если бы Таня приехала в Минск, то мы, возможно, поболтали бы с ней еще разок ни о чем и больше бы не встречались.

Таня ревела как белуга, когда ей пришлось отдать завоеванную корону. Часами она сидела в своей комнатке с Герой и пыталась понять, почему ее любимая мама так решила. Она не находила ответов на свои вопросы. Казалось, весь мир ополчился против нее. Тогда мама прилетела в Новосибирск, чтобы встретиться с дочерью. В аэропорту обе бросились друг другу на шею. Вероятно, все выглядело как в голливудском фильме. Обе скрывали за темными очками припухшие от слез глаза.