Иосиф Давыдов - Триумф и трагедия советской космонавтики

Гагарин любил работать; не чурался и грязной работы: засучив рукава, мог полезть в неисправный двигатель автомобиля, застрявшего на дороге, или копаться с велосипедом соседского мальчишки, с которого соскочила цепь.

Однажды, уверовав, что каждый человек за свою жизнь должен посадить хотя бы одно дерево, Юрий Гагарин в различных местах нашей Родины и за рубежом посадил десятки деревьев. Растет Мировой сад Гагарина, цветут и плодоносят его деревья. В Сочи, в парке Ривьера, есть магнолиевая аллея известнейших людей. Среди растущих там магнолий есть и дерево, посаженное Гагариным. До кроны его дотянуться невозможно: все нижние ветки и листья оборваны. И трудно обвинить кого-то в кощунстве — просто людям, увозящим с собой лист от этой магнолии, хочется увезти память о Первом космонавте, прикоснуться к подвигу…

Вскоре после полета Юрий вместе с семьей приехал в Сочи отдыхать. Трудно, правда, было назвать это отдыхом, ибо не проходило дня без встреч с людьми, без встреч с детьми. Он очень любил детвору, пионерию и всегда радостно шел на эти встречи, стараясь увлечь их в огромный мир познаний: звал не только в космонавтику, звал в мир открытий. Перед каждой встречей он внутренне собирался, готовился. Нет, он никогда заранее не писал каких-то тезисов, докладов и шпаргалок: он и так знал, о чем будет говорить с людьми. Но к одной такой встрече Юрий Гагарин не мог готовиться спокойно: он чувствовал себя растерянно, он волновался. Ему предстояло лично познакомиться с людьми из легенды. О чем говорить, как одеться?

Быть в форме с геройской звездой? Удивлять этих людей он не мог и не хотел.

Именно поэтому встреча произошла непринужденно и просто. Юра подошел к машине легко по-летнему одетый и утонул в объятиях легендарного командарма Первой конной армии — Семена Михайловича Буденного. Юрий с восторгом смотрел на полководца гражданской войны, с чьим именем были связаны многие его детские восприятия. И не верилось, что это не со страниц книг и не с экрана смотрит на него простой, доступный в гражданское одетый добродушный человек. Хотелось ему рассказать о многом, а еще больше слушать. А Семен Михайлович шутил, разговаривал об обычных делах, о жизни на отдыхе. И время от времени как бы невзначай спрашивал о полете…

Потом приехал Климент Ефремович Ворошилов. Встреча началась несколько неожиданно. Вошли в комнату, где располагалась семья Гагариных. Многие из присутствующих старались как-то занять или рассмешить маленькую дочь Гагарина — Галочку; увидев это, Климент Ефремович попросил: «Не трогайте ребенка. У нее все должно быть естественным. Не надо вызывать у девочки искусственных эмоций: она будет плохо спать и доставит много хлопот родителям».

Такой неожиданной простотой, чуткостью и вниманием Климент Ефремович сразу задал спокойный и доброжелательный тон встрече. Он не старался втянуть Юрия в разговор о космическом полете. Многие детали подготовки к полету и его осуществление были ему известны. Просто встретились два поколения на стыке великих событий, происходивших в мире.

Гагарин не скрывал своей любви и признательности к этим поистине легендарным людям, стоявшим у истоков зарождения и становления великой республики Советов. А они платили ему взаимностью за то, что в его лице видели поколение достойных продолжателей начатого ими дела…

С. П. Королев о Ю. Гагарине: «Он мне как сын!». Встреча на отдыхе в Сочи

Довольно частыми во время отдыха в Сочи были у Гагарина встречи с Сергеем Павловичем Королевым, или, как его в ту пору называли таинственно, СП. Королев, как правило, появлялся один, без сопровождения, и Юрий, завидев его, радостно улыбался. Сергей Павлович обнимал его за плечи, и они уходили в дальние аллеи парка. Возвращался с этих встреч Гагарин каким-то одухотворенным, светящимся, переполненным идеями и мечтами, которыми с ним делился Главный Конструктор…

Многокилометровая очередь печально двигалась к Центральному Дому Советской Армии и по мраморным ступенькам поднималась в Краснознаменный зал, обтекая урну, над которой возвышался портрет человека в форме военного летчика. В траурном карауле стояли летчики-космонавты.

И вдруг очередь замерла, когда, поравнявшись с урной, пожилая женщина, шедшая на костылях, опустилась на колени и поползла к портрету с огромной гвоздикой в руке. Ее поношенные плащ и обувь говорили об очень малом достатке, а на гвоздику она, видимо, истратила последнее.

Она прикоснулась к портрету, положила гвоздику и на коленях замерла в скорбном молчании. Неожиданно она как будто выдохнула из груди: «Зачем же тебя, сынок! Лучше б меня бог прибрал!» Так же на коленях она вернулась к оставленным костылям. Ей помогли подняться, и очередь вдоль портрета и урны возобновила свое движение.

Народ прощался со своим Героем — первым павшим на дороге Космоса — Владимиром Михайловичем Комаровым — Дважды Героем Советского Союза, летчиком-космонавтом СССР.

Он ушел из жизни полный сил, здоровья, замыслов и надежд. Он остался в памяти с грустной улыбкой, глядевший портрета над урной. Остался в памяти молодым…

В день его семидесятилетия хочется вспомнить о нем и рассказать людям новых, подросших за три десятилетия поколений, каким был Володя Комаров в жизни.

Черная «Волга», подъехавшая к Дому радиовещания и звукозаписи, ничем не отличалась от подобных ей легковых автомобилей, заполнивших стоянку. И все-таки внимательные ребячьи глаза сумели заметить ее необычность. Когда машина остановилась, из нее вышел полковник в парадной авиационной форме и быстро исчез в дверях Дома радио. В автомобиле остался водитель.

Сначала к «Волге» подошли двое мальчуганов с портфелями в руках и сдвинутых на затылок фуражках.

— А правда с Вами приехал космонавт Владимир Комаров? Я его узнал, — задорно спросил один из них.

— Да, Владимир Комаров, — не без гордости за своего пассажира подтвердил шофер. И это было его ошибкой.

— Ага! Что я говорил? — воскликнул мальчишка.

— Я всех космонавтов знаю в лицо, — торжествовал он.

Ребята отошли в сторону, и о чем-то посовещавшись, стремглав бросились в подъезд соседнего дома. Через несколько минут они появились, но уже в сопровождении целой ватаги своих товарищей. В руках у каждого были открытки, книжки, марки. Эта компания остановилась рядом с машиной. Ребячий телеграф действовал безотказно. Толпа мальчишек и девчонок росла. К ним начали присоединяться и взрослые. «Волга» оказалась осажденной со всех сторон.