С. Джоши - Жизнь Лавкрафта

Минитер (1869-1934) была, возможно, самой видной литературной фигурой среди собравшихся. В 1916 г. она опубликовала реалистичный роман "Our Natupski Neighbors", получивший хорошие рецензии, а ее короткие рассказы широко публиковались в обычных журналах. Но невзирая на профессиональный писательский успех, она была предана делу самиздата; она вступила в его ряды еще в 1883 г. и осталась в них до самой смерти. Ее верность, однако, принадлежала НАЛП, а не ОАЛП: она была официальным редактором НАЛП часть срока 1895-96 гг. и ее президентом в 1909-10 гг. В числе ее журналов были "Aftermath", как правило, выходивший после съездов и дававший живые отчеты о них, "The Varied Years" и "True Blue". Она также издала, как минимум, один номер журнала под названием "The Muffin Man" (апрель 1921 г.), который содержал ее тонкую пародию на Лавкрафта, "Фалько Оссифракус", под псевдонимом м-р Гудгил. Вероятно, это первая работа такого рода, и она по праву заслуживает некоторого внимания.

Этот короткий фельетон явно пародирует "Показания Рэндольфа Картера". Минитер удается высмеять и утрированную кладбищенскую атмосферу рассказа Лавкрафта ("Черепа и скрещенные кости лежали на переднем плане, тогда как крышки гробов, обрывки саванов и разбросанные там и сям мотыги, которые, как подсказал мне инстинкт, принадлежали могильщикам, довершали примечательную сцену"), и его подчас заумный слог ("С искренним сожалением вынужден просить вас улепетывать отсюда"), и даже над его привычкой латинизировать имена друзей ("изначально звался Джоном Смитом, но я всегда желал, чтобы мои друзья носили выбранные мною имена - и как можно более громоздкие"). Я уверен, что Лавкрафт отнесся к этой вещице с юмором: в своих воспоминаниях о Минитер (1934 г.) он отмечает ее "очень забавную пародию... хотя и не того свойства, что вызывает враждебность".

7 августа Минитер пригласила Лавкрафта на пикник Хаб-клаба. На него собрались преимущественно старые самиздатовцы, которые были активны задолго до начала столетия. Пока компания бродила по заповеднику Мидллсекс-Феллз, Минитер сплела Лавкрафту лавровый венок и настояла, чтобы он носил его на вечернем банкете в честь своего тройного лауреатства.

Третий визит Лавкрафта в Бостон начался 5 сентября. В полдень он прибыл в дом 20, Уэбстер-стрит, и внезапно встретил Мортона, которого не ожидал встретить на этом собрании: "Никогда прежде я не встречал столь глубоко эрудированного собеседника и был совершенно поражен сердечностью и дружелюбием, что оттеняли его необыкновенную образованность. Я мог лишь пожалеть о стесненных обстоятельствах, в которых мы с ним свиделись, ибо Мортон - тот, кто заслужил мою самую неограниченную симпатию". Определенно, вражде, вызванной "В миноре" Айзексона (той, которая породила неопубликованную поэму Лавкрафта "Айзексонио-Мортониада"), пришел конец. Позже, во время двухлетнего пребывания в Нью-Йорке у Лавкрафта будет достаточно оказий увидеться с Мортоном. После обеда Лавкрафт прочел свою лекцию, "Любительская журналистика: вероятные нужды и улучшения".

Несколькими месяцами раньше, в самом начале 1920 г., Лавкрафт встретил человека, который сыграет очень важную роль в его жизни: Френка Белкнапа Лонга-мл. (1901-1994). В то время Лонгу, уроженцу Нью-Йорка, не было и девятнадцати лет, и той осенью он поступит в Университет Нью-Йорка, чтобы изучать журналистику, два года спустя переведясь в Колумбийский университет. Его семья была довольно состоятельной - его отец был известным нью-йоркским дантистом - и проживала в комфортабельной квартире в Верхнем Вест-Сайде Манхеттена, в доме 823 на Вест Энд-авеню (здание не сохранилось). Чтение книг о стране Оз, Верна и Уэллса в детстве привило Лонгу интерес к фантастике, и он оттачивал свои таланты как в стихах, так и прозе. Он узнал о самиздате, когда выиграл приз журнала "The Boy's World" и получил приглашение вступить в ОАЛП; видимо, так и произошло где-то в конце 1919 г. В неподписанной статье "Работы Френка Белкнапа Лонга-мл." ("United Amateur", май 1924 г.) Лавкрафт заявляет, что первая работа Лонга, опубликованная в самиздате, "Цена доктора Уитлока" ("United Amateur", март 1920 г.), была "откровенно детской и примитивной историей"; действительно, это дико напыщенная и довольно нелепая история о безумном ученом. Следующая его работа, "The Eye above the Mantel" ("United Amateur", март 1921 г.), была, однако, совсем иным делом. В ней повествуется о конце человеческой расы и о "сверхлюдях", которые ей наследуют; и неудивительно, что она пленила Лавкрафта, который уже косвенно имел дело с этой темой в "Памяти". Лавкрафт также опубликовал в майском номере "United Amateur" 1922 г. "At the Home of Poe" Лонга - короткое стихотворение в прозе, посвященное коттеджу По в Фордхеме. А в своем собственном "Консерваторе" за июль 1923 г. он напечатал "Felis: поэма в прозе", изящный рассказик, посвященный домашнему коту. Как мог кошколюб, подобный Лавкрафту, устоять против подобного пассажа?

В один прекрасный день я утону в океане кошек. Я пойду ко дну, душимый их объятиями, чувствуя их теплое дыхание на своем лице, вглядываясь в их огромные очи, слыша в своих ушах их мягкое мурлыканье. Я буду лениво скользить сквозь океаны шерсти, между мириадами когтей, хватаясь за бессчетные хвосты, пока не вручу свою бедную душу эгоистичному и ненасытному кошачьему богу.

Нетрудно понять, почему Лавкрафт почувствовал симпатию к Лонгу и увидел в нем своего рода дополнение к другому своему юному ученику, Альфреду Гальпину. Лонг мог не обладать ярким философским талантом Гальпина, но он был эстетом, писателем и поэтом; и как раз в то время фокус собственного творчества Лавкрафта сместился с эссеистики и сухой старомодной поэзии на weird fiction. Ранние стилизации Лонга под По, которые никоим образом не были заметно хуже работ Лавкрафта, несомненно, помогли последнему убедиться в потенциальной плодотворности взятого нового направления.

Разумеется, ни умственно, ни по темпераменту Лонг не был полной копией Лавкрафта. Эстетически ему ближе всего были итальянский Ренессанс и французская литература XIX века. Как свойственно пылкой юности, он был склонен переживать периоды страстного увлечения - изощренностью литературного авангарда, средневековым католичеством (хотя сам он был агностиком и, возможно, атеистом) и, несколькими годами позже, большевизмом. Лавкрафт взирал на эти внезапные смены интереса с довольно циничным изумлением, но не оставался к ним равнодушен; как минимум, они привели к продолжительным письменным спорам, которые помогли Лавкрафту прояснить собственные эстетические, философские и политические воззрения. Вполне вероятно, что Лонг помог дать толчок существенному сдвигу в эстетических взглядах Лавкрафта.

Но пока связующим звеном между ними двоими была weird fiction, и Лонг станет привилегированным первым читателем рукописей многих рассказов Лавкрафта. Ни один из них не знал, что их дружба продлится еще целых семнадцать лет.