Мэри Нэфф - Личные мемуары Е. П. Блаватской

Кратко говоря, мы были окружены светом, гармонией и ароматами, и в самом помещении стояли букеты цветов, поднесенных местным богам. Там был цветок Вишну — сладкий базилик, без которого в Бенгалии не обходится ни одна религиозная церемония, ветки фикуса религиоза, священный лотос и индийская тубероза.

Пока «священнодействующий», которым был очень грязный, но, несмотря на это, действительно святой факир был погружен в глубокое сосредоточение и под действим его воли происходили чудеса, обезьянка и птица проявляли лишь незначительные признаки беспокойства. Только тигр по временам вздрагивал и внимательно оглядывался кругом, как будто перед его фосфоресцирующими зелеными глазами передвигалось в помещении нечто для нас невидимое. То, что человеческий глаз не обнаруживал, было ему видно. Что касается иволги, то вся ее подвижность исчезла, она стала сонливой и, сжавшись, сидела неподвижно, не показывая признаков беспокойства.

Было слышно как бы веяние больших крыльев, цветы переходили с места на место, передвигаемые невидимыми руками, и когда красивый небесно голубой цветок упал к ногам обезьянки, она нервно вздрогнула и бросилась под защиту своего хозяина — индуса в белой одежде. Сеанс продолжался целый час, и было бы слишком длинным все это здесь описывать. Самым необыкновенным из всех чудес было последнее. Кто-то из нас пожаловался на жару и нас сразу охватил приятный, ароматный, влажный ветерок. Стали падать капли дождя, принося нам необычайную бодрость.

Когда факир закончил демонстрацию белой магии, свои силы стал показывать «колдун», или фокусник. Мы увидали целый ряд чудес, которые были уже известны нам по описаниям различных путешественников. Мы убедились при этом в том бесспорном факте, что животным свойственно по природе некоторое ясновидение и способность различать добрых и злых духов.

Каждый свой номер кудесник начинал с воскурения. Он сжигал смолистые ветви какого-то кустарника и при этом подымались целые клубы дыма. Хотя тут не было ничего такого, что могло бы нанести вред животным, и тигр и обезьянка, и птица, глядели на огонь своими ясновидящими глазами с неописуемым ужасом. Мы высказали соображение, что может быть животные просто напуганы огнем, вспоминая обычай разжигать костры, для отпугивания хищных зверей.

Чтобы рассеять эти сомнения, колдун подошел к поникшему тигру с веткой баила (дикой яблони), посвященной Шиве и несколько раз провел ею по его голове, бормоча чудодейственные слова. Тигра обуял панический ужас. Его глаза, горящие как огненные шары, казалось, выскочат из орбит, изо рта пошла пена; он бросился на пол, как бы ища какую-нибудь нору, чтобы укрыться; он стал выть, что вызвало стократный ответный вой из джунглей. Взглянув в последний раз на место, к которому был прикован его взор, он сделал гигантский скачок, порвал свою цепь и выскочил из окна веранды, унеся с собою часть оконной рамы. Обезьянка давно уже убежала, а птица упала с насеста, парализованная.

Мы не спрашивали у факира и колдуна, какие методы они применяли для своих феноменов, но если бы мы это и сделали, то ответы их были бы без сомнения такими же, как и ответ одного факира французскому путешественнику, который написал об этом в Нью-Йоркской «Франко-американской газете»: «Что это? Воля. Человек, который всю интеллектуальную силу сосредоточил в одном пункте, повелевает всем. Брамины не знают ничего другого, кроме этого». [5, т.1, с. 467—471]

«В Индии мы встретились с братством факиров, которое обосновалось у небольшого озера, вернее глубокого пруда, дно которого было буквально устлано огромными аллигаторами. Эти чудища выходили из воды и грелись на солнце в нескольких шагах от факиров, многие из которых сидели неподвижно, погруженные в молитву или в глубокое сосредоточение. Хотя тот или иной из факиров попадал в поле зрения аллигаторов, они вели себя безобидно, как котята. Но мы не посоветовали бы чужим находиться в нескольких ярдах от этих монстров. Бедный француз Прадин нашел свою безвременную кончину в пасти одного из этих ужасных ящеров». [5, т.1, с.383]

«В индийских пагодах в большие праздники или во время свадеб богатых людей, принадлежащих к высшим кастам, когда собирается много народа, европейцы могут увидать гуни — заклинателей змей, факиров-гипнотизеров, святых чудотворцев саньяси и, так называемых, «фокусников».

Высмеять этих людей легко, объяснить их действия труднее, познать же их нам не по силам. Англичане, постоянно живущие в Индии, и путешественники, предпочитают первое. Но спросите их, как же достичь этих результатов? И они не смогут ответить.

Когда показываются гуни — заклинатели змей и факиры, обвитые крупными змеями, держащие в руках мелких змей, укусы которых приводят к смерти в течение нескольких секунд, а шеи их обвивают тригоноцефалы, укус которых убивает мгновенно, то скептик-свидетель улыбается и пытается объяснить, что эти рептилии приведены были в каталептическое состояние и ядовитые зубы у них вынуты.

«Не погладит ли Сахиб одного из моих нагов? — спросил однажды гуни нашего собеседника, который полчаса заставлял нас скучать, слушая его «объяснения».

Капитан В. моментально отскочил назад. Оказалось, что ноги у него даже быстрее его языка. Его сердитый ответ был таким, что я не решаюсь его обессмертить, поместив здесь. Только змея — ужасный телохранитель — защитила заклинателя от побоев. Вообще же каждый профессиональный заклинатель может немногими словами призвать к себе огромное число змей, взять их в руки и ими себя обвешать.

В Тринкемальском округе змеи дважды чуть не укусили автора, причем один раз я чуть не села на хвост змеи. Однако оба раза заклинатель, которого мы наняли в качестве проводника, своим свистом останавливал змей почти у самого моего тела. Змеи застывали, как пораженные молнией, медленно опуская головы, под действием слов, произносимых заклинателем» [5, т. II, с.622]

«У бедных язычников нет таких помощников, какие имеются у современных ученых, — будет ли верить этому европейская наука? Однажды, когда в одном, исключительно серьезном случае понадобился ответ «оракула», мы увидали то, что до тех пор категорически отвергалось. Представьте себе: простой нищий, без всяких приборов заставлял чувствительное пламя отвечать ему вспышками. Из веток дерева был собран и зажжен костер и нищий бросил в него какое-то снадобье. Он сел возле огня и погрузился в сосредоточение. Огонь горел очень низко, почти готов был погаснуть. Но когда были заданы вопросы, пламя высоко поднялось и, изгибаясь, посылало огненные языки на восток, запад, север или юг. Каждому его движению соответствовало определенное значение в коде огненных сигналов. Иногда пламя снижалось до земли и языки его разными способами лизали землю, иногда оно внезапно исчезало совсем, оставляя лишь груду гаснущих углей.