Александр Бондаренко - Виктор Лягин. Подвиг разведчика

Стало известно, что не везде еще действуют с нужной строгостью…

Поэтому главнокомандующий <���сухопутными войсками > распорядился со всей решимостью указать на соображения следующего порядка:

При любых действиях и при всех предпринимаемых мерах следует руководствоваться мыслью об обязательной безопасности немецкого солдата.

1. Обращение с гражданскими лицами.

…Необходимое быстрое умиротворение страны возможно достичь только в том случае, если всякая угроза со стороны враждебно настроенного гражданского населения будет беспощадно пресечена. Любая снисходительность и нерешительность — это слабость, представляющая собою опасность…

Нападения и насилия всякого рода против лиц и имущества, как и любые попытки к этому, должны быть беспощадно пресечены оружием, вплоть до уничтожения противника.

Там, где возникает пассивное сопротивление или же где при завалах дорог, стрельбе, нападениях и прочих актах саботажа сразу обнаружить виновных и указанным образом покарать их не удается, следует незамедлительно прибегать к коллективным насильственным мерам на основании приказа офицера, занимающего служебное положение командира батальона и выше. Категорически указывается на то, что предварительный арест заложников для предотвращения возможных незаконностей не требуется. Население отвечает за спокойствие на своей территории без особых предупреждений и арестов.

Нападения и злодеяния, направленные против назначенных нами на работу (например, на строительство дорог, в сельском хозяйстве, на промышленные предприятия, фабрики) лиц из местного населения или на надзирающий персонал, рассматриваются как выступления против оккупационных властей и должны соответственно караться…

Всякая поддержка или помощь со стороны гражданского населения партизанам, бродячим солдатам и т. д. точно также карается, как партизанщина.

Подозрительные элементы, которые не уличены в тяжелых преступлениях, но по своим убеждениям и поведению представляются опасными, должны быть переданы оперативным группам, то есть отрядам полиции безопасности (или СД). Передвижение гражданских лиц без соответствующих пропусков следует прекратить.

Спокойствие и умиротворение наступит в районе скорее и вернее всего в тех случаях, когда гражданское население будет привлечено к работе. Потому следует, исчерпывая все возможности, всемерно поддерживать любые мероприятия в этом направлении. <���…>» {168} 168 Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 2: Начало. Кн. 1. М., 2000. С. 641–642.

Ну что ж, все тут предельно ясно: «слабость — это опасность», любые попытки к сопротивлению нужно «беспощадно пресекать оружием», в ответ на «пассивное сопротивление» — предпринимать «коллективные насильственные меры», «подозрительные элементы» передавать в СД, а всех остальных заставить работать, ибо, как испокон веку известно любому русскому человеку, «праздность — мать всех пороков». Если же по-немецки, то это звучит как «Arbeit macht frei» [78] «Arbeit macht frei» (нем.) — «Труд освобождает» или «Работа делает свободным». — кстати, такая памятная надпись «украшала» ворота Освенцима, Заксенхаузена и целого ряда других гитлеровских лагерей смерти.

Однако прошло почти два месяца, но, судя по всему, жесткие эти меры желаемого результата не принесли, а потому в очередном приказе начальника штаба ОКХ — приказ этот, озаглавленный «О подавлении коммунистического повстанческого движения», был подписан фельдмаршалом Кейтелем 16 сентября 1941 года — уже явственно зазвучали истерические нотки:

«…2. Принимавшиеся до сего времени мероприятия, направленные против [79] Здесь и далее — курсив в тексте. этого всеобщего коммунистического повстанческого движения, оказались недостаточными. Фюрер распорядился, чтобы повсюду пустить в ход самые крутые меры для подавления в кратчайший срок этого движения. Только таким способом, который, как свидетельствует история, с успехом применялся великими народами при завоеваниях, может быть восстановлено спокойствие.

3. При этом в своих действиях следует руководствоваться следующими положениями:

а) каждый случай сопротивления немецким оккупационным властям, независимо от обстоятельств, следует расценивать как проявление коммунистических происков;

б) чтобы в зародыше подавить эти происки, следует по первому поводу немедленно принять самые суровые меры для утверждения авторитета оккупационных властей и предотвращения дальнейшего расширения движения.

При этом следует учитывать, что на указанных территориях человеческая жизнь ничего не стоит и устрашающее воздействие может быть достигнуто только необычайной жестокостью. В качестве искупления за жизнь одного немецкого солдата в этих случаях, как правило, должна считаться смертная казнь для 50—100 коммунистов. Способ приведения приговора в исполнение должен еще более усилить устрашающее воздействие.

Обратный образ действий — сначала ограничиться сравнительно мягкими приговорами и угрозой более строгих мер — не соответствует этим положениям и его следует избегать; <���…>

д) если в порядке исключения потребуется проводить военно-полевые суды над участниками коммунистических восстаний и прочих действий против немецких оккупационных властей, то следует применять самые строгие меры наказания. Действенным средством запугивания при этом может быть только смертная казнь. Особенно следует карать смертью шпионские действия, акты саботажа и попытки поступить на службу в наши вооруженные силы. В случае неразрешенного хранения оружия следует, как правило, выносить смертный приговор» {169} 169 Мировые войны XX века. Кн. 4. Вторая мировая война. Документы и материалы. М., 2002. С. 263. .

Ну вот, теперь все предельно конкретно: 50—100 советских патриотов за одного уничтоженного «фрица», незваным явившегося на нашу землю.

А ведь, казалось бы, чего им, гитлеровским крысам, беситься — как раз в те самые дни, в ночь на 19 сентября, немецкие войска вошли в город Киев, столицу Советской Украины. Героическая и очень кровавая оборонительная операция, начатая 7 июля, завершилась. Наступление германских войск продолжалось, хотя совсем не в таком стремительном темпе, как на то надеялись в Берлине.

У нас сегодня порой рассказывают, что немцы — то есть германские нацисты — на советской территории не зверствовали; это, мол, всякие-разные венгры и румыны старались, а «истинные арийцы» были гуманными и цивилизованными людьми. Впрочем, и массовый коллаборационизм, проявившийся у ряда национальностей, населяющих российскую территорию, сегодня замалчивается чуть ли не на официальном уровне, а сами эти народы почему-то стыдливо именуются «репрессированными» или «депортированными», тогда как их выселение являлось не просто наказанием, но было обусловлено необходимостью обеспечения безопасности тыла сражающейся Красной армии. Но это несколько иная история, которая происходила уже в период победоносного наступления Красной армии…