Александр Бондаренко - Виктор Лягин. Подвиг разведчика

А может, причина тут несколько иная. Мы любим «героизировать» своих героев — порой даже «прощаем» им какие-то ошибки, что-то чуть-чуть «ретушируем» или «исправляем». Вот и в данном случае у всех авторов получалась этакая романтически-красочная картина, нечто типа: «пришел — его увидели — победил». Так сказать, завлекли германских крысюков в квартиру на улице Шевченко, очаровали их — и вот уже Магда становится «секретарем шефа всего судостроения в Причерноморье», а через некоторое время и Виктор занимает достойное место в «аппарате» того же адмирала фон Бодеккера. Весь такой представительный, в кожаном пальто… (Лучше бы этого пальто не было! Однако читатель поймет это несколько позже.)

Да нет, не всё, к сожалению, получилось так легко и просто! На основании этих двух представленных удостоверений мы можем сделать вывод, что поначалу Виктору пришлось организовать небольшую частную авторемонтную мастерскую, что для него, как специалиста-автомобилиста, было делом вполне посильным. Однако — малоприятным, потому как в данном случае он оказался в «сфере обслуги», то есть для немцев определенно человеком второго сорта (впрочем, как русский, он для них автоматически был таковым). Так что ему надо было заискивать перед «хозяевами», демонстрировать полную к ним лояльность и даже, очевидно, бегом и с улыбкой выполнять любые распоряжения и приказания… А это ведь совершенно не вяжется с образом того героического разведчика, который вскоре возглавит все николаевское подполье и заставит оккупантов бояться собственной тени! Вот и остается этот эпизод незамеченным, хотя соответствующие документы, как мы видим, лежат, в полном смысле, на поверхности.

Все дело в том, что разведка — работа не только тяжелейшая, труднейшая и опаснейшая, но порой и достаточно неприятная. Особенно непростым во всех отношениях бывает процесс легализации, когда разведчику-нелегалу, позабыв про свое офицерское звание, высшее образование и имеющиеся заслуги, приходится работать слесарем в гараже или приемщиком белья в прачечной, а то и служить рядовым солдатом в какой-нибудь иностранной армии… Это ведь только в романах XIX века обыденным явлением считалось возникновение из ниоткуда какого-то обаятельнейшего красавца-богача — типа графа Монте-Кристо или Родольфа, принца Герольштейнского («Парижские тайны», Эжен Сю), прикрывающегося весьма хлипкой и даже сомнительной «легендой», но сразу же вызывающего всеобщую симпатию и доверие. В жизни и тем более в разведке все должно быть объяснимо или тем более «легендировано» весьма тщательным образом. Вот и приходится начинать с самых низов, с черновой работы…

К тому же — тут нам приходится открыть читателю одну очень серьезную тайну — разведчику совсем не обязательно выходить на какие-то ключевые посты, устраиваться на работу на суперзакрытые объекты, становиться большим начальником. Нужно понимать, что людей, занимающих серьезные посты, проверяют особенно тщательно, а это во много раз повышает опасность провала, да и карьерный рост зачастую требует немалого времени. Поэтому гораздо перспективнее и безопаснее искать подходы к этим объектам через людей, там работающих, и устанавливать с ними доверительные, так сказать, отношения. То есть, говоря общепонятным языком, вербовать агентуру.

Впрочем, разведчики, которые рассказали нам о таких своих первых шагах — солдатом или приемщиком белья, — впоследствии сделали очень неплохие карьеры в странах пребывания. Ну и в разведке, разумеется, тоже.

Вот так и Виктору Лягину пришлось для начала «пошестерить» самым старательным образом, собственными руками приводя в порядок автомобили захватчиков, вплоть до протирания стекол, чтобы затем, делом доказав лояльность оккупационному режиму и преданность «новым хозяевам», а заодно и свое мастерство инженера, двинуться вверх по карьерной лестнице. Но это будет несколько позже…

Мы оставили в стороне один очень важный момент в жизни оккупированного Николаева. Не стоит забывать, что в городе очень серьезно работали нацистские спецслужбы — гестапо, абвер и др. Одно дело, что военные патрули, каратели и полицаи хватали на улицах и правого, и виноватого, что любого человека могли бросить в тюрьму или даже расстрелять без суда и следствия, но совсем другое, что гитлеровские спецслужбы целенаправленно выискивали тех, кто вел против оккупантов тайную войну, представляя для новых властей реальную опасность.

Как мы говорили ранее, в первую очередь внимание спецслужб было обращено на оставшихся в городе коммунистов — членов КП(б)У. Так как немцы народ рациональный и расчетливый, то для начала они дали соответствующее объявление — чтобы, не затрачивая лишних усилий, сразу же выявить всех слабонервных.

«Объявление

Военного командования

Все члены и кандидаты коммунистической партии, которые в 3-х дневный срок со дня опубликования этого объявления добровольно явятся в районные префектуры полиции, будут рассматриваться, как люди, заблуждавшиеся в своих политических воззрениях и разочаровавшиеся в идеях коммунизма.

Им гарантируется жизнь и свобода.

Члены и кандидаты коммунистической партии, уклонившиеся от явки согласно этого объявления, будут считаться ВРАГАМИ и, при их обнаружении, будут арестованы и преданы военно-полевому суду.

Та же мера наказания угрожает тем квартирохозяевам, управляющим домами и дворникам, которые укрывают у себя неявившихся по сему объявлению коммунистов.

Военное командование

ГУЛЯНКА [86] Можно понять, что это какой-то чин оккупационной администрации из украинских коллаборационистов.

7 ноября 1941 года».

Специально, что ли, дали германские крысы такое объявление в праздничный день?

Кто-то пришел сразу — и их действительно поначалу не тронули. Что с этими людьми было потом, мы не знаем и нас это не слишком интересует, но думается, что судьба их впоследствии все равно была печальной. Других гитлеровцам пришлось искать — подчас довольно долго…

Врач-фтизиатр Мария Семеновна Любченко на этот призыв «новых властей» не откликнулась, хотя тут же по приходе немцев — как и было рекомендовано на инструктаже в райкоме — явилась в комендатуру, прошла соответствующую регистрацию как врач и по-тихому продолжала работать в своей поликлинике. По поводу своего «коммунистического прошлого» она затаилась в наивной надежде, что пронесет, что беда пройдет стороной, что о ней просто-напросто не вспомнят.

Да нет, вспомнили, разумеется, — но это произошло гораздо позже, когда Мария Семеновна уже полностью успокоилась, решив, что действительно пронесло…