Джеки Чан - Джеки Чан: состарился, не успев повзрослеть

— Джеки, я знаю, что ты часто отстраняешь режиссёров и снимаешь сам, но если ты сейчас возьмёшь мою работу на себя, я не представляю себе, как снимать дальше.

Я его успокоил:

— Не волнуйся, я тебе ни слова не скажу и не стану указывать тебе, что делать, буду во всём тебя слушаться.

Постановщиком боёв в этом фильме был Чин Ка-Лок. В те времена, когда я уже зарабатывал на жизнь постановкой боёв, он был ещё совсем малышом. Придя к нам на съёмочную площадку, он при виде меня трясся от волнения, как осиновый лист. Я не стал никого заменять. Я знал, что Дерек Йи влюблён в кинематограф, ради кино он готов даже дом продать или потратить несколько лет на сочинение одного сценария. Таких режиссёров я очень уважаю, поэтому на площадке полностью полагаюсь на них.

Снимая кино, я никогда не задаюсь вопросом, почему я должен спрыгнуть с того или иного здания, зачем я должен спрыгнуть с того или иного моста, даже если уверен, что в результате сломаю руку или ногу, всё равно прыгну не задумываясь. К работе над каждым фильмом я всегда подхожу крайне ответственно и всё выполняю предельно добросовестно. Прошли те времена, когда я только начинал свой путь и выполнял мелкую работу на съёмочных площадках. Я занял свою нишу, к моим словам стали прислушиваться. Я прошёл сложный путь, поэтому люди, которые зря просиживают штаны на своей должности, меня просто бесят. Иногда так и хочется сказать некоторым коллегам: ну разве то, что вы сняли, можно назвать фильмом? Вы попросту обманываете своих зрителей! Китайское кино до сих пор не вышло на достойный уровень именно из-за таких людей. Я повидал слишком много бездельников и обманщиков, которые передо мной красиво разглагольствовали, а в итоге всё оказывалось совсем не так, как они обещали. На словах они не имеют себе равных во всей Поднебесной, а на деле абсолютно ни на что не годны. Всякий раз, когда мне попадаются такие люди, я очень злюсь. Я надеюсь, что рынок как можно скорее их отсеет.

Уже десять лет назад многие из наших работали в Голливуде: Джон Ву, Мишель Йео, Чоу Юнь-Фат, Джет Ли, Ринго Лам, Юэнь Ву-Пин, Цуи Харк, Саммо Хунг. Я тоже отправил туда нескольких ребят из своей каскадёрской команды. И что получилось в результате? На Западе научились нашим секретам и овладели ими даже лучше, чем мы, и больше мы им не нужны. Думаете, нам обеспечена победа, если мы вдруг решим сразиться с Голливудом? Вовсе нет. Я видел их нынешних каскадёров и акробатов. Их кунг-фу теперь покруче, чем у многих китайских команд ушу. Они овладели шаолиньским ушу, стилем вин-чунь, нашими боевыми связками таолу и различными боевыми приёмами.

Что касается акробатики, то молодёжь на Западе теперь тоже умеет крутить сальто на 980 градусов. Они всесторонне развиты: ушу, гимнастика, стрит-дэнс, паркур… Даже мои каскадёры потрясены, видя это. Голливуд прекрасно умеет учиться. Они снимают фильмы по мотивам наших легенд и историй, и эти фильмы зарабатывают бешеную популярность. Когда вышел китайский фильм «Мулань», билеты в кинотеатрах не распродавались. Когда фильм о Хуа Мулань сняли американцы, кассовые сборы были огромными, и весь мир узнал о том, что в Китае была девушка по имени Хуа Мулань. Каждый мультфильм из серии «Кунг-фу панда» имел бешеный успех во всём мире, а ведь кунг-фу и панда — это элементы китайской культуры. Не зря во всём мире столько людей изучает английский. Когда кто-то оказывается в чём-то сильнее тебя, это нужно признать.

Когда я находился в Америке, Джеймс Камерон пригласил меня на съёмочную площадку фильма «Аватар», и там я почувствовал себя ребёнком детсадовского возраста. Первым делом меня попросили подписать договор о неразглашении тайны. Я ещё подумал: «Да что такого-то? Можно подумать, я никогда не видел, как кино снимают». Войдя на площадку, я не увидел ни одной живой души, всё было обтянуто синей тканью. Я прошёл дальше и увидел 30–40 человек, склонившихся над компьютерами. Увидев меня, они поднялись и отвесили мне поклон. Мне стали рассказывать и показывать, что к чему, а я так ничего и не понял. Но все считали меня великим мастером, поэтому приходилось притворяться таковым — не мог же я постоянно приставать с расспросами, и я только кивал: «Да, да, ок!».

Мне показали съёмочную аппаратуру. Габариты некрупные, включаешь, заглядываешь, а там люди, люди, много людей. А снаружи-то никого нет. Я работаю, полагаясь на собственный опыт, а американцы контролируют всё сверху. То, что я там увидел, напоминало абсурд: в кадре можно расположить человека в фас, можно снимать отдельно его шею или руку, но вокруг аппаратуры на самом деле никого нет. Был у них и ещё один аппарат, с четырьмя объективами. Я такой никогда не видел. А если поднять голову, то под потолком съёмочного павильона увидишь множество камер. Я их не считал, но думаю, там их было подвешено несколько сотен. Откуда в Китае на съёмках взяться нескольким сотням камер? В итоге я смог только выдавить:

— Ну ладно, работайте, не буду больше вас отвлекать, я пойду.

Ко мне подошёл Камерон:

— Я вырос на твоих фильмах. Я способен лишь сказать «спасибо», но в душе у меня бурлит целый фонтан эмоций.

Каскадёры из моей команды считаются в китайском кинематографе настоящими профессионалами, оборудование мы тоже используем передовое. Но когда мне показали ту технику, я просто обалдел. При съёмках фильмов в жанре экшн мы используем страховочные тросы, блоки, крепления и верёвки — вот и всё наше передовое оборудование. Страховочный трос стоит всего 10–20 долларов, однако я продолжаю пользоваться этим средством, чтобы обеспечить для каждого надёжную защиту. Сейчас времена изменились, и я не могу заставлять своих каскадёров постоянно рисковать жизнью и здоровьем, как когда-то рисковали мы.

Когда я увидел, как в Америке натягивают страховочные тросы, я пришёл в ужас. При прыжке с крыши человек сначала приземляется на лестницу, а потом — на землю, после чего делает сальто назад. Эта связка движений требует высокого мастерства от того, кто держит трос. Необходимо натянуть страховку под определённым углом и ещё сделать так, чтобы она не помешала движениям. Я понаблюдал за тросом — он размеренно натягивался и ослаблялся ровно так, как было нужно. Я пошёл взглянуть на того, кто держит трос, и только тогда обнаружил, что тщательно просчитанные движения трюка были заложены в техническую модель, так что ответственному за трос уже не требуется прикладывать усилия, нужно было лишь следовать ей. А у нас до сих пор страховочные тросы держит целая толпа в несколько десятков человек, американцы же решили проблему с помощью одной неприметной вещицы. Разрыв между нашими технологиями огромен. Я спросил, какова стоимость той технической модели — оказалось, совсем недорого, 20–30 тысяч американских долларов. Но если закупить и привезти к нам, то этим всё равно никто не умеет пользоваться — что тут поделаешь? К тому же у них права на интеллектуальную собственность строго охраняются, так что я могу пользоваться лишь тем, что изобрёл сам.