Виктор Конов - Епистинья Степанова

Место расположения Сечи менялось, на нее нападали разъяренные казачьими набегами турки и татары, пытались приручить польские паны, но она никому не покорялась, жила по своим законам. Колоритная жизнь, быт, весь дух Запорожской Сечи не поддается какому-либо короткому определению, как и жизнь любого другого казачьего войска. Запорожцы — яркое порождение украинского народа.

Славная история у запорожцев, огромны их заслуги перед родной Украиной. Пришел и их звездный час, когда они во главе с Богданом Хмельницким сражались за освобождение своего народа, всей Украины, а затем, собравшись на Переяславскую раду, решили соединиться с Россией.

После воссоединения правительство царской России увидело, что нужда в запорожцах как защитниках от набегов турок и татар уменьшилась и, наоборот, — все более увеличивалось влияние Запорожья как рассадника вольности в государстве. Сюда все дружней сбегали от насаждавшегося крепостного права крестьяне и всякий другой «сомнительный» люд. Россия становилась самодержавным государством с профессиональной армией, полицией, бюрократией, правящим дворянским сословием. Народу в нем отводилась роль молчаливых рабов, хотя это совсем не подходило великому народу, было ему чуждо и враждебно.

Начали вспыхивать восстания. И наиболее сильную поддержку они получали в казачьих краях, там часто и зарождались.

Запорожцы поддержали восстание Емельяна Пугачева и яицких казаков. Расправившись с Пугачевым, Екатерина Вторая решила и участь Запорожской Сечи. В указе от 29 июля 1775 года говорится, что Запорожский Кош «по самодержавной власти за учиненные им буйства, грабежи и, наконец, за неповиновение уничтожен».

Знамена и другие казацкие святыни были захвачены русскими регулярными войсками под командованием генерала Теккелия, укрепления Сечи уничтожены. Половина запорожских казаков уплыла в Турцию и образовала там Задунайскую Сечь, другая половина рассеялась по окрестным губерниям.

Маленькая восьмилетняя Пестя шла, как и все, рядом со скрипучей арбой.

Степь здесь хоть и похожа на родные места, но огромные курганы, заросли терна, широченные дороги, редкие хутора и станицы придавали ей вид диковатый, суровый, размашистый.

И все же, как дома, ласково, жарко светило солнышко, такие же травы: ковыль, будяк, молочай, конский щавель, чернобыль, репейник росли в степи у дороги. Нет, не так уж далеко от родного села уезжают они, тревожно лишь, что насовсем.

Девочка рвала цветы, плела венок, пела песенки, теребила сестер и мать, расспрашивая о цветах, курганах, птицах, казаках, встречавшихся на пути. Ее детский беззаботный смех, наивные вопросы разбивали тягучую сосредоточенность и озабоченность старших, оживляли их веру в то, что все устроится, все будет хорошо… Но и девочка уставала, садилась в уголок на арбе и грустно смотрела назад, где осталось село, пруды, левады, ракиты, где остались подружки, перед которыми она еще недавно гордилась, что вот едет к казакам и там у ее тату и мати будет много земли, большая хата, сад и всего вдоволь.

Когда темнело и дети укладывались спать на разостланной одежде, Пестя смотрела на огромное звездное небо, опрокинувшееся над степью. Сердечко ее замирало: звезды, весь серебристо-голубой купол, будто отрывали ее от матери-отца, от земли и втягивали в свои бесконечные пространства. Душу охватывала невыразимая радость, смешанная с детским страхом, будто она, маленькая и смешная, вторгалась во царственные владения Всевышнего. Пестя торопливо переводила взгляд на догоравшие угли костра, на отца и брата Данилу у огня, на неутомимо хлопотавшую мать, на Шарика.

Кричали птицы в степи, посапывали пасшиеся неподалеку быки. Пестя думала о казаках, которые представлялись ей какими-то особыми людьми, непохожими на тех, что встречались на пути, о новой хате, где они скоро будут жить, и вздыхала от необъяснимой тревоги, которая владела ею и всеми остальными.

Кто-то сильный решительными движениями уже лепил особую судьбу девочки. Много раз Епистинья говорила: «Такое корявое имя поп дал… Наверно, привезли меня крестить в полотняной простыне. Если бы в шелковой — и назвал бы покрасивей». Но грубая домотканая простынка, серьезное имя уже были первыми знаками ее народной судьбы.

Семья русских крестьян Степановых: Николай и Акулина с детьми — Михаилом, Пантелеем, Еленой и Фадеем, — переселялась в эти же годы из села Снитского Курской губернии более обдуманно. Село далеко от Кубани, и очертя голову, наугад бросаться туда было опасно. Николай сходил к казакам на заработки, осмотрелся там, а уж затем семья собралась переехать. Перебирались без особых приключений, как именно — потомки не помнят. Николай был мастер на все руки и с помощью сапожных, плотницких и кузнечных инструментов, захваченных с собой, рассчитывал неплохо прокормить себя и семью в казачьем крае.

Поселились сначала в станице Ольгинской. Но казачьи общины в станицах землю приезжим не давали, а жить лишь ремеслом оказалось непросто: в станицы наехало много иногородних ремесленников. Поэтому вскоре перебрались на хутор Шкуропатский, где генерал сдавал землю в аренду.

Правительство Екатерины Второй вскоре поняло, что, уничтожив Запорожскую Сечь, совершило большую ошибку — разогнало отважную крупную военную силу. Тут снова началась война с Турцией. А кто лучше запорожских казаков знал места боевых действий и особенности турецкого войска?!

Князь Потемкин, возглавлявший турецкую кампанию 1787–1791 годов, вновь стал собирать рассеянных по губерниям казаков. Из них было образовано Черноморское войско.

Казаки понимали, что теперь от них самих зависит, быть им снова или не быть, и они дрались с турками дерзко, хитро и умело, их похвалил сам Суворов и одобрил Потемкин. «Казаки — глаза и уши нашей армии», — говорил Суворов.

Война с Турцией опять закончилась победой. За боевые заслуги Потемкин определил на жительство казакам нового Черноморского войска земли между Бугом и Днестром. Сюда потянулись казаки с семьями, начали обустраиваться, но на эти земли претендовали крупные вельможи, да и находились земли на бойком месте, что не устраивало ни казаков, ни правительство, которое боялось иметь рассадник вольности на виду народа да еще рядом с Задунайской Сечью на турецкой территории. Неизвестно, к чему может привести соседство двух частей рассеченной Сечи.

Ко всем несчастьям, которые постоянно преследовали запорожцев, вскоре умер их покровитель «пан Грицько» — князь Григорий Потемкин, и они оказались бесправными на новых землях.

Но тут судьба наконец смилостивилась и улыбнулась казакам. Россия еще в 1774 году заключила с Турцией очень выгодный для себя Кючук-Кайнарджийский мирный договор. В новой войне Турция попыталась вернуть отданные по договору земли, но опять проиграла… Южной границей российских земель на Северном Кавказе стала считаться река Кубань, протекавшая в дикой степи. Сотни верст новой границы надо было как-то охранять. Держать тут регулярные войска дорого.