Антон Первушин - Юрий Гагарин. Один полет и вся жизнь. Полная биография первого космонавта планеты Земля

Групповой полет двух космических кораблей был значительным достижением для начала космической эры. Американцы сумели повторить его только в декабре 1965 года на кораблях «Gemini 6» и «Gemini 7» – в то время, когда они не только догнали, но и обогнали советских конкурентов в освоении внеземного пространства.

Всё время непосредственной подготовки к полету и в процессе его осуществления Юрий Гагарин оставался в контакте с Николаевым и Поповичем. 12 июля первый космонавт получил звание подполковника, но специальной должности для того, чем он занимался на полигоне, не существовало: фактически он присутствовал там по собственной инициативе, поддержанной командованием. В его работе был свой смысл: дружеские отношения, сложившиеся с членами отряда, позволили Гагарину хорошо изучить сослуживцев и правильно отреагировать, если у них возникнут психологические проблемы. Фактически Гагарин впервые в истории советской космонавтики выполнял обязанности сменного руководителя полета и справился с ними превосходно.

Академик Борис Евсеевич Черток вспоминал: «Мне нравилось его спокойствие и умение находить нужные слова в довольно нудных, но обязательных переговорах, когда надо было по интонации и тембру голоса определять самочувствие космонавтов. Ведь никакого ЦУПа с системами обработки и отображения информации тогда мы не имели. Источником оперативной информации „в реальном времени“ был сам космонавт. ‹…› Мне нравилось наблюдать за Гагариным, когда он вел переговоры с экипажем. Он сам явно не скрывал, что получал при этом удовольствие».

Впрочем, задачу Гагарину облегчило то, что его друзья-космонавты были отлично подготовлены и не испытывали дискомфорта, оказавшись на орбите. Куда сложнее оказалось справиться с первой космической женщиной.

В марте 2007 года вся наша страна отмечала юбилей – семидесятилетие первой женщины-космонавта Валентины Владимировны Терешковой. Как водится, журналисты бросились брать у нее интервью, а Валентина Владимировна охотно отвечала на вопросы. И тут в процессе обсуждения прошлого вдруг всплыла любопытная историческая деталь, которая до сих пор нигде не фигурировала.

Чтобы не было разночтений, предоставим слово самой Терешковой. Вот что она сообщила корреспонденту «Российской газеты» Наталии Ячменниковой (цитирую по статье «Валентина Терешкова раскрывает свои тайны», опубликованной 2 марта 2007 года):

«Не один десяток лет я хранила тайну, поскольку меня об этом попросил Сергей Павлович Королёв, – призналась она. – Дело в том, что в автоматической программе корабля была допущена какая-то не неточность, а скорее оплошность: он был сориентирован так, что, вместо того чтобы осуществлять систему спуска, его орбита, напротив, поднималась. И я вместо Земли улетала „туда“. Эту ошибку в первые же сутки я заметила и доложила Сергею Павловичу, а он и Юрий Гагарин держали со мной связь.

Ошибку быстро исправили. Получив нужные данные, Терешкова заложила их в систему спуска и благополучно приземлилась. Впервые об этом три года назад рассказал конструктор и ученый Евгений Васильевич Шабаров. „Сама я об этом молчала, – улыбается Валентина Владимировна. – А вот Евгений Васильевич решил обнародовать. Так что я могу теперь спокойно об этом говорить“».

Сразу возникает множество вопросов. Как мы помним, корабль-спутник «3КА» в принципе не мог выполнять какие-либо маневры в космосе, кроме одного – выдача тормозного импульса, разделение отсеков, сход с орбиты. Если бы по каким-то причинам ТДУ-1 не сработала, то корабль всё равно через несколько дней сошел бы с орбиты за счет торможения в высших слоях атмосферы. В истории известен только один случай, когда корабль отправился на более высокую орбиту (так, видимо, следует понимать «туда» из интервью) – простейший вариант «1КП» из-за сбоя в инфракрасной вертикали 19 мая 1960 года улетел вверх, а не вниз. Однако в поздних версиях «Востока» от инфракрасной вертикали избавились: ориентация корабля была доверена более простому и надежному прибору «Гриф», настраивающемуся по Солнцу. Если же была допущена какая-то ошибка при монтаже системы ориентации, то выявить ее и исправить в летящем корабле было принципиально невозможно. Может быть, журналистка напутала? Может быть, есть еще какие-то подробности случившегося?

Открываем статью Марата Джакелия «Правда „Чайки“» (журнал «Огонек», 12 марта 2007 года):

«Практически единственным „юбилейным“ мероприятием, которое она сочла уместным посетить (если не считать протокольной встречи в Кремле), стало открытие юбилейной выставки о себе в краеведческом музее ее родного Ярославля. И именно там Валентина Владимировна решила сделать себе главный подарок – отказаться от своего 40-летнего „обета молчания“. Оказывается, ее полет вовсе не был показушной демонстрацией могущества советского строя. Космическая одиссея первой женщины едва не обернулась трагедией, но Терешкова сумела спасти не только себя, но и десятки конструкторов, включая и самого Сергея Королёва. „В автоматической программе корабля была допущена ошибка, – рассказала Валентина Владимировна, – и я вместо Земли могла навсегда улететь в открытый космос“.

Более суток Королёв вдвоем с Гагариным искали алгоритм для исправления ошибки, который потом Терешкова в полуобморочном состоянии вручную ввела в бортовой компьютер. Но после приземления Сергей Павлович, чтобы не губить своих проштрафившихся коллег, взял с „Чайки“ честное слово никому не рассказывать о случившемся. И только к своему 70-летию Терешкова решилась наконец переписать историю своего подвига».

Тут всё еще хуже. На «Востоке», конечно, не было никакого «бортового компьютера». Возможно, речь идёт о программно-временном устройстве «Гранит-5В», но, во-первых, ни Королёв, ни Гагарин не могли «искать алгоритм» для него, поскольку всю жизнь занимались совершенно другими вопросами, а, во-вторых, вручную на корабле ничего ввести в устройство нельзя: оно просто не было приспособлено для подобных манипуляций. Опять корреспондент напутал?

Тогда обратимся к профильному изданию – специализированному журналу «Новости космонавтики». На 50-летний юбилей полета Терешковой его сотрудники взяли у нее интервью, и там она подтвердила всё ранее сказанное (цитирую по материалу «Валентина Терешкова: „Я была счастлива!“», опубликованному в журнале «Новости космонавтики», 2013, № 8):

«– Были ли у Вас в полете нештатные ситуации?

– Да, была нештатная ситуация, которую я заметила в первые сутки полета, доложила Сергею Павловичу Королёву, „Заре-1“ и Юрию Алексеевичу [Гагарину]. Она заключалась в том, что на спуске корабля программа была настроена не на приземление, а на подъем орбиты. Я получила новые данные, внесла их – и всё нормально прошло. После полета был большой разбор. Сергей Павлович, великий ученый, конструктор, оплошностей не прощал. Когда я приземлилась, он сказал: „Чаечка, я тебя прошу, не надо об этом говорить“. Поэтому я ровно 30 лет хранила эту тайну. Евгений Васильевич Шабаров (в 1963 г. – зам. главного конструктора ОКБ-1 С. П. Королёва), когда к тридцатилетию мы собрались здесь, в Центре подготовки, когда было много народу, и журналистов тоже, сказал: „Вот вы видите эту девочку? (Я уже, конечно, не девочкой была, у меня уже была дочь.) А ведь по моей вине она не вернулась бы на Землю“. Но я вовремя заметила, вовремя среагировала, доложила на Землю. Ошибку исправили. Так что тайна была раскрыта. Я, хоть и говорила, что дала слово Сергею Павловичу Королёву, но вот, не я его нарушила».