Антон Первушин - Юрий Гагарин. Один полет и вся жизнь. Полная биография первого космонавта планеты Земля

Тут, конечно, имеет смысл обратиться к воспоминаниям самого Юрия Алексеевича, который подтверждает вышеизложенные соображения (цитирую по книге «Дорога в космос» 1961 года издания):

«Окончив в Гжатске шесть классов средней школы, я стал задумываться о дальнейшей судьбе. Хотелось учиться, но я знал, что отец с матерью не смогут дать мне высшее образование. Заработки у них небольшие, а в семье нас шестеро. Я всерьез подумывал о том, что сначала надо овладеть каким-то ремеслом, получить рабочую квалификацию, поступить на завод, а затем уже продолжать образование. ‹…›

Всё это я обдумывал наедине, советоваться было не с кем: ведь мать наверняка не отпустит меня. Для нее я всё еще оставался ребенком. Но про себя решил: если уеду из Гжатска, то только в Москву. Ни разу не побывав в ней, я был влюблен в нашу столицу, собирал открытки с фотографиями кремлевских башен, мостов через Москву-реку, памятников. Хоть сам я и не рисовал, но страстно хотел побывать в Третьяковской галерее. Мечтал пройтись по Красной площади, поклониться великому Ленину.

Да и зацепка была у меня насчет Москвы. Ведь там жил брат отца – Савелий Иванович, работавший в строительной конторе. У него были две дочки – Антонина и Лидия, мои двоюродные сестры. Когда я сказал дома, чтобы отпустили меня к дяде Савелию, мать заплакала, а отец, подумав, сказал:

– На хорошее ты дело решился, Юрка. Езжай… В Москве еще никто не пропадал.

Учителя отговаривали: надо, мол, окончить семь классов. Но я уже тогда стремился не изменять однажды принятых решений. Собрали меня в дорогу. В поезде волновался: как встретят в Москве? Дядя жил на скромный заработок, а тут в его семье прибавлялся лишний рот. Но встретили меня хорошо, я бы сказал, даже очень хорошо. Сильно обрадовались двоюродные сестры».

В этом месте свидетельства расходятся. Сам космонавт, видимо, из соображения экономии печатного места сократил подробности своего приезда в Москву до нескольких фраз, из которых тем не менее можно сделать ошибочный вывод, что приехал он туда один и без предупреждения, то есть свалился как снег на голову. Скорее всего, это было не так. Анна Тимофеевна утверждала, что сначала списалась с Савелием Ивановичем и, только получив одобрение столичного родственника, попросила старшего сына Валентина «отвезти в Москву, да не уезжать, пока окончательно брата не устроит. Коли с ремесленным не выйдет (я на это очень надеялась), просила быстренько домой возвращаться». Ее слова подтверждал и Валентин Алексеевич, посвятивший этой поездке пять глав книги «Мой брат Юрий».

В конце августа (много времени ушло на принятие решения и оформление школьных документов) братья добрались на поезде до Москвы, там на метро – до станции «Сокол», рядом с которой по адресу 2-я Радиаторская улица, дом 2, квартира 4, жила семья Савелия Ивановича и Прасковьи Григорьевны Гагариных. Те приняли родственников радостно, устроили застолье, а на следующий день, в воскресенье, повели знакомиться с достопримечательностями столицы, посетили Третьяковскую галерею и цирк.

Однако все планы на быстрое обустройство судьбы племянника вскоре рухнули. Оказалось, что набор в московские ремесленные училища по специальностям токарь или слесарь давно завершен.

Кроме того, в большинстве из них требовалось законченное семилетнее образование. Попытки определить Юру в какое-либо училище строительного профиля, к которому Савелий Иванович имел отношение, также не увенчались успехом.

Разумеется, Юра сильно переживал по этому поводу, ведь ему придется менять планы, возвращаться в Гжатск, снова идти в школу, где его неизбежно встретят насмешки одноклассников. Получалось, что споры с родителями и учителями о праве выбирать собственный путь, выстраданное решение, мечта о самостоятельности – всё зря!

Его разочарование приняла близко к сердцу двадцатипятилетняя двоюродная сестра Антонина Савельевна, которая после отъезда Валентина пригласила Юру пожить к себе в коммунальную квартиру в Ананьевском переулке, на Сретенке. Ее муж Иван Иванович Ивановский, занятый в металлургии, обзвонил товарищей и выяснил, что в Люберецком ремесленном училище № 10 (в то время – № 14) при Государственном заводе сельхозмашин имени А. В. Ухтомского обнаружился недобор. Антонина и Юра немедленно выехали туда. Завуч училища Владимир Ильич Горенштейн поддался на уговоры и внес юношу в список поступающих. Гагарин уверенно сдал экзамен: сочинение на четыре и математику на пять.

Обратимся к воспоминаниям однокашника будущего космонавта по Люберецкому ремесленному училищу Тимофея Андреевича Чугунова, которые он изложил в небольшой книге «С юности на всю жизнь» (2006):

«В училище можно было получить специальность токаря, слесаря, литейщика и электромонтера.

Красивое многоэтажное здание училища меня обрадовало. В таком прекрасном здании мне предстояло учиться. Вот здорово! Но… впереди вступительные экзамены и приемная комиссия. ‹…›

Юра приехал в училище со своей двоюродной сестрой Тоней из Москвы. Она помогала ему во всех вопросах приема в училище. Экзамены он, конечно, сдавал сам.

Меня больше всего увлекало слесарное дело, а Юра хотел стать токарем. Хотя выбор профессий был разный, я с Юрой ходил вместе по коридорам училища в ожидании решения комиссии. Вскоре пришло к нам и общее огорчение: на токарные и слесарные профессии принимали с семилетним образованием, а у нас было 6 классов. Загоревали и Юра с Тоней, и я.‹…›

Увидев наше расстройство, директор училища Иван Степанович Тихонов пригласил нас в свой кабинет и по-отцовски сказал: „Ребятки, я вам предлагаю учиться на литейщиков-формовщиков, на огненную профессию“. Об этой профессии мы и не слышали. Глядя на наши грустные лица, директор встал с кресла, подошел к нам совсем близко и стал рассказывать о мастерах-литейщиках, чьими руками отлиты исторические памятники, различные скульптуры для площадей и парков.

Мы внимательно слушали директора. И Юра тут же сказал, что он, когда его сестра Тоня знакомила с Москвой, уже видел памятники на улицах и в метро.

„Вот и хорошо, что видели эти памятники“, – спокойно заявил завуч училища Владимир Ильич [Горенштейн] и подчеркнул, что умелыми руками литейщиков-формовщиков изготавливаются отливки-заготовки для деталей всех видов станков, тракторов, комбайнов и самолетов.

Юра, услышав слово „самолетов“, радостно спросил у завуча: „А что для самолетов могут сделать литейщики?“ „Очень многие детали изготавливаются из цветных металлов точным литьем, а само сердце самолета – двигатель – тоже литье высокой точности и прочности“, – утвердительно сказал Владимир Ильич.