Михаил Жаров - Жизнь, театр, кино

Я оглянулся, - в глубине ворот стоял длинный, худой, лет семнадцати парень, который держал моего вихрастого малыша за руку.

- В чем дело? - спросил я.

- Вот вам ваши три рубля! Извините его, пожалуйста, -произнес парень сиплым голосом. - Эх, ты, зануда! Своих не узнаешь! - И торопливо замахнулся на совсем уже зеленого, сжавшегося в комочек мальчишку.

Это не анекдот, это подлинная правда.

И рассказал я ее без прикрас, не изменяя факта, чтобы сосредоточить внимание вокруг огромной силы воздействия на зрителя художественного образа, силы, идущей с экрана, о которой мы часто забываем. Я не встречал подобного в театре.

Я не помню, чтобы в актере, играющем в театре пьяницу или хулигана, оборванца или жулика, зритель, встречаясь с ним в жизни, искал те же качества, которые он видел у него в театре.

Могу сказать, что у меня в связи с исполняемыми ролями в кино бывали и другие курьезы. Я играл роли, в которых мне приходилось выпивать, - это был Дымба в "Возвращении Максима", дьяк Гаврил в "Богдане Хмельницком" и еще две -три роли из восьмидесяти сыгранных мною, и тем не менее меня преследует молва, что я любитель выпить и в жизни. Я не хожу в ресторан, потому что ко мне обязательно подойдет какой-нибудь незнакомый товарищ и скажет: "Михаил Иванович, разрешите с вами выпить". И если я откажусь, он ужасно обидится, а если еще добавлю, что "я непьющий", -улыбнется, разведет руками: "ну и ну", и, вытаращив глаза, уйдет.

Я редко отдыхаю, но однажды приехал в дом отдыха в Гагру. Южная жара, прилетел я на самолете в светлом шерстяном костюме. Пока сестра оформляла мою путевку, я сидел в вестибюле. Вокруг ходили отдыхающие - загорелые, оживленные, в легких костюмах, прозрачных майках. Останавливались, здоровались, узнавали.

- А, товарищ Жаров! Приехали отдыхать? - тряся руку, интересовался какой-то густой бас.

- Да, отдыхать, - я устал, мне жарко, говорить лень.

- А может, лечиться?

- А может, и лечиться.

- Сердце? - продолжает он свой ненужный ни ему, ни мне допрос.

- Да. Сердце... - отвечаю я безразлично.

Тогда он щелкает языком, закатывает глаза и, сокрушенно качая головой, охает:

- Ай, яй, яй! Сердце! Вот видите... Нельзя много... того...

!

- и делает щелчок по шее, который означает "за галстук". - Пора и успокоиться, уважаемый наш дядя Миша!

На этот раз я ужасно обиделся:

- Послушайте, дорогой племянник! Почему вы делаете этот жест... Ведь я с вами никогда не выпивал.

- К сожалению... дорогой... к сожалению, не выпивали. Да вы не обижайтесь... все знают по кино, что вы любите заложить! - смущенно оправдывался он, и кружок, образовавшийся из отдыхающих, весело хохочет.

- А вам не кажется, что все эти недоразумения происходят только потому, что в нескольких картинах мне пришлось, как вы выразились, ловко заложить?

- Да... да... возможно... Ох!.. И вкусно же вы пьете... однажды, смотря вашу картину, я не мог дождаться конца, пошел в буфет и выпил так же, как вы, - с удовольствием.

В картине "Возвращение Максима" приказчик Дымба -отменный бильярдист, он король санкт-петербургского бильярда.

Играя Дымбу, я с треском и шикарно закладываю шары - "от двух бортов в среднюю".

После картины стоило мне зайти в бильярдный зал, как начинались просьбы показать класс - сыграть с кем-нибудь. Просьбы шли с определенным желанием проверить меня, -играю ли я так же ловко в жизни, как на экране, или нет. Хитрость была шита белыми нитками, и я, пожимая плечами, отвечал тем же:

- Мне сейчас, к сожалению, некогда, да и вряд ли среди вас найдется партнер, равносильный мне.

Все улыбаются - друг друга поняли отлично.

Но однажды один из бильярдистов без подхода спросил меня:

- Товарищ Жаров, это вы сами в "Выборгской стороне" закладываете шарики в лузу?

- Сам! - ответил я.

- Нет, не сам, - возразил нахально он.

- Почему? - возмутился я.

Вы понимаете, в чем ехидство этого разговора: закладывать "за галстук", - так это я, а вот закладывать шарики в лузу, -так это не я. Хотя шарики-то как раз закладывал именно я.

Сцену на бильярде с Чирковым - Максимом надо было играть виртуозно, чтобы ни на одну секунду у зрителя не возникло подозрения, что играют люди, никогда не прикасавшиеся к бильярду, что для актера вообще вполне допустимо и вероятно. Не может же актер во всех профессиях, которые ему приходится играть, быть виртуозом, можно и не уметь играть на бильярде. Важно и нужно, чтобы "хватка" и вся "посадка" роли были сделаны с точным знанием профессиональной характерности героя, и мы с Борисом Чирковым с большим удовольствием прошли курс бильярдной игры под руководством известного мастера кия, ленинградского бильярдиста, которого все любовно называли Жора.

Эти курьезы возникают только с киноактерами. Хроника, мир научных открытий приучают зрителя верить в реальность существования и героев художественных фильмов.

Позже я расскажу, как и почему я сыграл в трилогии о Максиме у режиссеров Трауберга и Козинцева роль Дымбы, когда картина была уже почти закончена с другим артистом.

Однажды в 1933 году я прочитал в газете "Вечерняя Москва" о том что режиссер В. М. Петров на студии "Ленфильм" для кинокартины "Гроза" начал пробу актеров.

"Все ясно! Актер ты или ничто - решит эта картина", - сказал я себе, не имея никакого основания к такой постановке вопроса, за исключением того, что я играл Кудряша и Тихона много раз в районном театре и в Казани.

Особенно был увлечен Тихоном. Я любил этого забитого человека и вкладывал в драму несчастного всю свою душу, что произвело впечатление даже на прессу. Критика так и писала: "Роль была сыграна душевно!".

В Камерном театре А. Я. Таиров предложил мне опять играть Кудряша. Спектакль был уже на износе, но я вошел в него с удовольствием, и сцену в овраге мы с Варварой играли молодо, задорно и очень влюбленно. Несмотря на некоторую смелую, с моей стороны, трактовку "интимного свидания молодых людей", - она смотрелась целомудренно.

Узнав, что актерские пробы уже происходят, я не находил себе места от волнения. Что делать? Как поступить? Хочу играть Кудряша! Может быть, написать письмо режиссеру, попросить его посмотреть меня в театре. Но ведь он в Ленинграде и вряд ли поедет... Так, однажды, раздираемый сомнениями между желанием участвовать в съемках и возможностью это реализовать, я медленно

разгримировывался, когда вдруг билетер принес мне записку: "Видел сцену в овраге, - хочу вам предложить Кудряша в картине "Гроза". Владимир Петров".

Вы думаете, что у меня закружилась от счастья голова? Нет, тогда она у меня не кружилась - я был молод, здоров, очень хотел сниматься и... через три дня, мило принятый и обласканный В. Петровым, я уже сидел в его кабинете на "Ленфильме".