Майкл Массимино - Астронавт. Необычайное путешествие в поисках тайн Вселенной

11 сентября унесло жизни тысяч людей, но мы особенно вспоминаем полицейских и пожарных, потому что они погибли, выполняя свой общественный долг. Они бежали внутрь небоскребов, когда все остальные рвались наружу, и это сделало их исключительными. Не важно, врывается ли человек первым в горящее здание, ступает на Луну или вызывает своего соперника на матч-реванш. Люди соотносят себя с другими людьми. Мы ликуем вместе с ними в моменты триумфа и оплакиваем их, когда приходит беда.

Вскоре после того, как мы с Риком Хасбандом были сопровождающими семей на STS-87, мы попали на обед в честь Леонида Каденюка, украинского космонавта, совершившего полет на шаттле. Разговор зашел о сопровождении семей. На тот момент ни я, ни Рик еще не летали, но Рик повернулся ко мне и сказал: «Если я когда-нибудь полечу в космос, то хочу, чтобы с моей семьей был Майк Массимино». Я ответил ему, что для меня это будет честью. Несколько месяцев спустя Рик был назначен пилотом в экипаж STS-96. Командиром экспедиции был Кент Ромингер, которого мы называли Роммель. Они попросили меня быть одним из сопровождающих, и я тут же согласился. После всего, что Рик сделал во время болезни моего отца, для меня было честью помочь его жене Эвелин и их двум замечательным детям — Лауре и Мэттью — справиться со всеми трудностями, возникающими, когда человек, которого ты любишь, отправляется в космический полет.

В STS-96 все прошло великолепно. Мне очень нравилось сопровождать семьи. Для меня это было одной из самых важных вещей, которую я мог сделать, будучи астронавтом. Отчасти это было очень весело. Много вечеринок. Дети, в возбуждении наблюдающие, как их отцы или матери отправляются в космос. Ты находишься рядом с ними и видишь все стартовые волнения их глазами. Но это и серьезная обязанность. Ты планируешь всю логистику, размещение семей в отеле, аренду автомобилей. Но настоящее бремя сопровождающего — быть с семьями на случай, если что-то пойдет не так. Утром в день старта ты должен приехать в отель и забрать супругов и детей. В протоколе прописано, что они должны перед отъездом упаковать свои вещи. Они вернутся и проведут следующую ночь в том же самом отеле, но их чемоданы должны быть собраны, потому что, если что-нибудь случится, семьи уже не вернутся в отель, чтобы упаковать вещи. Они будут спешить на самолет, чтобы лететь обратно в Хьюстон, и кого-то пошлют забрать их багаж. Это страшноватый момент. Ты приходишь, чтобы их забрать, и говоришь: «Где ваши вещи? Вы все собрали?» В действительности ты имеешь в виду следующее: «Проверьте, что вы упаковали вещи на случай, если ракета с вашим супругом сегодня взорвется на глазах ваших детей». Когда кто-то просит вас стать сопровождающим его семьи, он доверяет вам очень серьезную ответственность.

Когда Рика Хасбанда назначили командиром экспедиции STS-107 на шаттле «Колумбия», он снова попросил меня сопровождать его семью. В то время я тренировался как оператор связи в Центре управления полетами, и это отнимало у меня очень много времени. Я уточнил у своего начальника Марка Полански, и он сказал, что я не могу быть сопровождающим. Я был нужен в Хьюстоне и не мог улететь на мыс Канаверал. Я расстроился. Рик хотел, чтобы я был с его женой и детьми, и я чувствовал, что это было для него особенно важно.

Я близко общался с еще несколькими людьми, отправляющимися в этот полет, и хотел поддержать эту экспедицию. Возможно, меньше других я знал Майка Андерсона. Как и Рик, он был пилотом ВВС США, а еще очень религиозным и очень приятным человеком. Несколько раз я летал с ним на заднем сиденье Т-38. Дэйв Браун был военно-морским пилотом и авиационным врачом. Дэйв был холостяком, поэтому я встречался с ним не так часто, как с теми астронавтами, у которых были дети. Но нам обоим случилось быть на мысе Канаверал в 1997 г., когда там устраивали вечеринку по поводу окончания съемок фильма «Армагеддон». Мы вместе на один вечер окунулись в жизнь голливудского декаданса, поедая омаров и королевских крабов. Калпана Чаула была первой женщиной-астронавтом индийского происхождения. Мы называли ее Кей Си [40] Kalpana Chawla — «KC». — Прим. ред. . Когда я работал в McDonnell Douglas, она была связующим звеном между нами и отделением робототехники Отдела астронавтов. Мы тесно сотрудничали во время работы над системой отображения данных для руки-манипулятора. Она была одним из самых умных астронавтов из тех, с кем мне приходилось работать, и мне всегда было приятно с ней общаться.

Уилли МакКул, пилот 107-й, славился среди астронавтов своей великолепной фамилией [41] Фамилии астронавта McCool созвучна со словом cool — крутой, великолепный. — Прим. пер. . Он был пилотом военно-морских сил, взлетал с палубы авианосца на истребителе посреди ночи, а еще он носил сабо и писал своей жене стихи. Он был человеком левых взглядов, этаким хиппи среди пилотов истребителей. Однажды я привел Даниэля в офис, и Уилли катал его по коридорам на кресле с колесиками, играя в летчика-истребителя. Даниэлю это очень понравилось.

Лорел Кларк была авиационным врачом, служила в военно-морских силах, а также подводником, имеющим классификацию спасателя. Ее прозвали Цветочком, потому что она носила яркую одежду с цветочными орнаментами, и натура у нее была такая же яркая, под стать костюмам. Мы с Лорел были в одном наборе и жили по соседству. Она с сыном, который был примерно ровесником Даниэля, переехала в Хьюстон на несколько месяцев раньше своего мужа, поэтому в конце концов мы проводили много времени вместе, занимаясь нашими детьми.

Помимо Рика Хасбанда из 107-й экспедиции я ближе всех общался с Иланом Рамоном.

После своего переизбрания в 1996 г. президент Клинтон объявил, что первый израильский астронавт полетит на шаттле, чтобы подчеркнуть особые взаимоотношениями между нашими странами. Этим астронавтом был Илан. Он не был ни в одном из наборов, но его сделали почетным членом набора 1998 г. В тот год набрали 30 человек, и они следовали непосредственно за нашим набором из 45 человек. Это означало, что им придется долго ждать своего первого полета. Мы прозвали их «пингвинами» — нелетающими птицами. Они полетят, когда в Хьюстоне снег пойдет.

Многие иностранные астронавты оставляют свои семьи дома, приезжают в Хьюстон на пару лет, участвуют в полете и уезжают. Но Илан сделал по-другому. Он хотел испытать все. Он приехал со всей семьей: своей женой Роной, тремя мальчиками Асафом, Талем и Давидом и дочерью Ноа. Учитывая те соглашения, которых Клинтон добился от Израиля, Илан должен был полететь в любом случае. Ему не нужно было ждать в очереди вместе с другими «пингвинами», но он вовсе не кичился этим. Он настаивал на том, чтобы к нему относились так же, как ко всем остальным. Илан не хотел быть человеком, который один раз слетает на шаттле. Он хотел быть астронавтом.