Майкл Массимино - Астронавт. Необычайное путешествие в поисках тайн Вселенной

К тому же в этом полете у нас было четыре новичка. В 109-й у нас был отличный экипаж, но в нем имелось пять ветеранов, некоторые из них летали по три-четыре раза. А в полете всегда веселее с новичками, потому что для них все вокруг вызывает множество эмоций. Из-за катастрофы «Колумбии» новички несколько лет дожидались своей очереди. Они знали, что о полете к «Хабблу» мечтают все, но также знали, что, поскольку программа Space Shuttle сворачивается, это может быть их первый и последний полет в космос. Когда я летел в первый раз, я предполагал, что полечу еще. В этот раз было очень четкое ощущение: «Надо ценить то, что имеешь». Экспедиция STS-109 прошла отлично, но это было обычное дело, астронавты делали то, для чего их вообще взяли на эту работу. Мы не знали, что программа Space Shuttle канет в Лету. Мы не знали, что эта глава истории подходит к концу и мы должны ценить каждое ее мгновение. В этот раз никто не переставал ценить то, что происходит.

Каждый в НАСА переживал за успех нашего дела. Майк Гриффин сказал, что, если нам что-то — что угодно — нужно, мы можем звонить непосредственно ему. Поддержка, которую нам давала команда «Хаббла», была просто невероятной. Что бы нам ни понадобилось, мы это получали. Если этого не было, они тут же что-то придумывали. Нам был нужен более легкий автоматический инструмент. Они сделали для нас принципиально новую вещь просто потому, что нам надо было сбросить полкило веса. Нам был нужен новый миниатюрный инструмент, чтобы откручивать эти крошечные винтики. Они его для нас сделали. В общем и целом специально для ремонта регистрирующего спектрографа разработали и сделали больше сотни новых инструментов. Мы словно вернулись в дни «Аполлонов»: не важно, сколько это стоит, главное — все сделать.

Каждый экипаж шаттла становится семьей, но в нашем экипаже STS-125 связь была особенно крепкой. Пятеро из нас — четверо специалистов по ВКД и Меган — были вместе с того момента, когда началась разработка процедур. Когда появились Скутер и Рей Джей, команда была готова. Мы день за днем были вместе в течение двух лет, находились в одном офисе, тренировались в бассейне, занимались на симуляторе шаттла. Мы ездили в «Эллингтон», надевали свои костюмы, забирались в Т-38 и строем летели на мыс Канаверал, в центр Годдарда или в лабораторию Эймса. НАСА отправило нас на Аляску, в поход на каяках. Это была экспедиционная тренировка, чтобы сплотить нас. Мы вернулись назад, став еще ближе, чем раньше. Мы вместе ужинали каждую неделю. Мы были сплоченной группой людей, которые сошлись по-настоящему хорошо.

Мы знали, что нам выпал шанс стать частью чего-то особенного — последнего великого полета эпохи шаттлов. Это была рискованная миссия, где на кону стояли жизнь и смерть телескопа, но это не омрачало того, что мы делаем. Если уж на то пошло, это заставляло нас веселиться и наслаждаться каждой секундой каждого дня. Было такое ощущение, что мы участвуем в какой-то авантюре, в огромном приключении. Иногда казалось, что мы живем в кино. Мы были друзьями Оушена, Великолепной семеркой, Грязной дюжиной — отличной командой, которая собралась вместе, чтобы сделать одну, последнюю, очень важную работу. Средства массовой информации и публика создали ажиотаж вокруг этого полета: мы бежали наперегонки со временем, чтобы спасти самые важные научные достижения космической эпохи. ABC News, Discovery, продюсеры Nova с канала PBS — все они хотели тенью следовать за нами во время тренировок, чтобы оставить документальные свидетельства нашего полета. У НАСА сложились определенные отношения с людьми из IMAX. Корни этих отношений уходили к началу 1980-х, и благодаря им было снято несколько фильмов о программе Space Shuttle: «Мечта жива», «Голубая планета» и «Космическая станция 3D». Во всех этих фильмах использовался материал, отснятый астронавтами на борту шаттла. Поскольку STS-125 снова существовала, Грунсфелд начал переговоры с IMAX о том, чтобы снять документальный фильм о последней миссии по спасению «Хаббла». Эта идея понравилась. Операторы из IMAX начали снимать нас во время тренировок и учить пользоваться специальными камерами в космосе, чтобы мы могли заснять сам полет.

И еще одна непонятная мне тогда штуковина вдруг проявила себя как средство массовой информации, которое, как выяснилось позже, имело наибольшее значение из всех. Twitter тогда только-только появился. Люди посылали сообщения размером в 140 символов о том, что они сегодня ели на обед и так далее в таком роде. Президент писал твиты во время своей инаугурации, и, очевидно, это входило в традицию. Примерно за месяц до нашего старта отдел связей с общественностью НАСА предложил мне стать первым астронавтом в Twitter. Они хотели, чтобы я писал сообщения о наших тренировках, а потом отправлял первые твиты из космоса.

Я был рад попробовать, но тогда не представлял, во что это выльется. Также я не имел никакого представления, о чем мне писать, поэтому начал рассказывать людям, что я делаю. 3 апреля мы были в Космическом центре имени Кеннеди, чтобы провести проверку с предстартовым отсчетом времени, и я послал свой первый твит:

Во Флориде, осматриваю наш космический корабль — космический шаттл «Атлантис».

Так все и началось. Когда мы вернулись в Хьюстон, я начал посылать сообщения пару раз в день:

На симуляторе, отрабатываю свой первый выход в открытый космос.

На симуляторе шаттла с нашим экипажем отрабатываем встречу с космическим телескопом Хаббла.

Отрабатываем закрытие дверей космического телескопа Хаббла с инструкторами по ВКД Томасом и Кристи.

Я посылал твиты из гидролаборатории, из симулятора шаттла, с игр Даниэля в Малой лиге. Я начал следить за тем, что пишут другие люди, а они начали следить за моими твитами. У них были тысячи вопросов, и я отвечал на столько, на сколько получалось. Люди спрашивали о карантине, о выходах в открытый космос, о наших тренировках. Больше всего спрашивали о том, как часто я буду посылать твиты с орбиты: они хотели разделить мой опыт и следовать за мной.

Для меня социальные сети изменили все. Я мог поделиться всем, чем хотел, с любым, кто станет слушать. С каждым перепостом и с каждым заданным вопросом количество людей, которые следили за моими новостями, росло: 10 000, 20 000, 50 000, потом — 100 000, 200 000. И это случилось меньше чем за месяц! У всех этих людей было обыкновенное, житейское любопытство к той жизни астронавта, которая остается за сценой. Когда я сел в Т-38 и мы строем полетели во Флориду на стартовую позицию, я мог этим с ними поделиться. Когда я проходил последнюю проверку моего скафандра и системы жизнеобеспечения, они словно были в одном помещении со мной. И в 14:01 11 мая 2009 г., когда заревели двигатели «Атлантиса» и чудовище из научной фантастики двинулось с места, схватило меня поперек груди и поволокло в космос, каждый из этих людей принимал участие в этом приключении.