Валерий Марченко - Афган: разведка ВДВ в действии. Мы были первыми

Активная деятельность разведывательных подразделений 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии позволила раскрыть замыслы противника о формировании им крупных отрядов для нанесения советским войскам наибольшего поражения. В провинциях, прилегавших к Кабулу, полевые командиры планировали крупномасштабные операции, пополняя отряды местным населением. Они его на базах готовили для боевых операций против советских войск. В провинциальных и уездных центрах, контролируемых вооруженной оппозицией, действовали исламские комитеты и законы шариата. «Борцы за веру», вступавшие на путь войны с неверными, подвергались активной религиозно-психологической обработке религиозными деятелями — муллами, которые зачастую возглавляли вооруженные формирования. Дисциплина у них была железная! Эту информацию разведчики дивизии добывали тяжелейшей работой на износ в условиях максимального риска для жизни.

Рейдовая операция с участием частей и подразделений 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии была разработана по всем правилам военного искусства. Частям и подразделениям, вошедшим в рейдовую группировку, были поставлены задачи, организовано взаимодействие, в том числе с авиацией и артиллерией. Был учтен опыт предыдущих боевых действий, в частности, Кунарской операции, поэтому войска готовились к маршу с учетом особенностей предстоящей операции: накануне были проведены тактические занятия, стрелковые тренировки, отлажена система связи, отработаны задачи на картах, схемах и макетах местности. Выдвижение рейдовой группировки в район предстоящих боевых действий планировалось при поддержке боевых вертолетов МИ-24, которым была поставлена задача на сопровождение «ниточки» на всю ее глубину. С точки зрения замысла операции, решения, принятого на ее проведение, предусматривалось несколько вариантов, которые должны были осуществляться отработанными схемами «акамедических» заготовок.

Моя разведывательная группа имела боевой опыт разведывательных операций, засадных действий, ребята были обстреляны, владели собой, принимали грамотные решения и были способы самостоятельно, в отрыве от главных сил, решать поставленные командованием задачи. В них я был уверен: ходил с ними в поиск, засады, каждого знал в бою, а вот техника вызывала тревогу: расстояние до района боевых действий составляла сто девяносто километров в одну сторону высокогорным маршрутом. Механики-водители не вылезали из боевых машин, занимаясь регулировкой агрегатов, ходовой части, топливных насосов, смотрели главные и бортовые фрикционы, натяжение гусениц. Работы хватало. Наводчики-операторы обслуживали вооружение, прицелы, снаряженные ленты пулеметов, выстрелы к орудию. Шла кропотливая работа подготовки боевой техники к предстоящим боевым действиям.

Много времени мною было уделено приведению оружия к нормальному бою: стрелкового, коллективного, вооружения БМД-1, были пристреляны автоматы, гранатометы, снайперские винтовки. Сверху на броне был закреплен боевой запас (ящики с патронами и гранатами, мешочки с дополнительным боекомплектом), термоса с питьевой водой, загружена теплая одежда — на марше предстояло преодолевать перевалы высотой до 3500 метров с вечными снегами, мерзлотой и морозом до 15 градусов.

Размещение необходимого для войны имущества и снаряжения сверху на броне обеспечивало разведчикам в десантных отсеках БМД относительные удобства для ведения наблюдения за маршрутом, противником, спешивания в случае необходимости прикрытия оперативной группы дивизии. К выполнению боевой задачи разведывательная группа 80-й отдельной разведывательной роты дивизии, экипаж радиостанции Р-142 Анатолия Артемовича подошли ответственно и серьезно. Начальником разведки дивизии майором Скрынниковым был проведен строевой смотр (без него не обходилось ни одно боевое мероприятие), о чем было доложено начальнику штаба дивизии полковнику Петрякову. Мы были готовы к войне на боевой технике.

Поступила команда «Вперед». Исходный рубеж преодолели вовремя и без проблем, но это еще было не все: впереди — Кабул, его мы должны пересечь с северо-востока на юго-запад к выходу на трассу Кабул-Газни, ведущую в провинцию Вардак. Забившая глаза и уши пыль скрипела на зубах, она была на лице, щекотала под «хэбэшкой», белесым слоем покрыла броню. Пыльной инверсией закрыло направление выхода на дорогу, в темноте я почти не различал идущей впереди машины, попытка «привязаться» к местности по карте окончилась ничем. Ориентировался относительно окраин Кабула и освещенных элементов аэродрома, но определить свое местоположение на местности я не брался. В ориентировании по топографической карте я был неплохим специалистом, но «зацепиться» за ориентиры, характерные предметы в поле моего зрения, которые бы помогли в определении точки моего положения, все не представлялось возможным. Сидя на башне, крутил головой, чтобы понять, где же я нахожусь? Пока не осенило — контуры хребтов. Есть! Схватил!

Склад ГСМ… Азимут — двести сорок, четыреста метров западнее… Проекция контура хребта на карте… Визуально… Проводим линию до пересечения с азимутом. Все! Точка пересечения — мое положение на местности. Но мы были в движении, значит, точка — величина переменная, ее необходимо все время корректировать, сверяя с картой и местностью. С этого момента ориентирование я проводил с оценки положения хребтов, линий водораздела, которые «привязывал» к карте и сличал с рельефом. Результат был поразительным! Далее маршрут движения с выходом в заданный район я держал на контроле.

Кабул трепетал от грохота брони «шурави», растянувшейся на несколько километров. «Гусянкой» вскрывая асфальт, броня утюжила улицы спящей столицы и, словно ножом, разрезала город на две неравные части. Выйдя на автомагистраль, она «утонула» в прохладе утреннего ветерка, обдувавшего десантников.

— «03», обстановка?

— В порядке, отставших нет, — доложил по радио Нищенко, замыкавший оперативную группу.

Тремя боевыми машинами разведывательной группы я прикрыл несколько радийных машин «Демос» и БТР-Д «Сорока», обеспечиващих связь группировки со штабом армии.

— Внимание. Следить за режимом.

Опасаясь перегрева силовых установок в высокогорье, от которого увеличивалась нагрузка на двигатели, я требовал от механиков контроля за показаниями приборов. «Пробежавшись» глазами по карте, оценил расстояние до поворота в ущелье — пятнадцать километров, после которого начинается подъем на гребни трех мощнейших перевалов горной гряды Гиндукуша: Ао-Бен-Кутал — 2850 метров над уровнем моря, Унай — 3352 метра, Навар-Кадир — 2680 метров, накрытых покрывалом вечных снегов. Серьезное испытание перевалами предстоит пройти водителям колесных и гусеничных машин. Они станут для них вехой профессионализма и мастерства.