Алексей Рыбин - Рядом со Сталиным. На службе у вождя

— На год, товарищ Сталин.

— А сколько получаете зарплату?

— Шестьсот рублей, товарищ Сталин.

— Не богато, не богато…

После этого разговора нам всем увеличили зарплату и дали второй комплект обмундирования.

Сталин был счастлив безмерно. Ведь по сравнению с нами он считал себя богачом — имел пару шинелей, три пальто и целых четыре кителя!

Забота о ближних не избавляла Сталина от заботы о дальних. Он выискивал деньги для общего снижения цен. Думал об этом постоянно и все-таки нашел позарез нужные деньги, решив на семьдесят процентов сократить всю правительственную охрану и прислугу. Затем, чтобы некоторые товарищи не очень стремились в Политбюро, — уменьшил доплату в пакетах с двадцати пяти тысяч рублей до восьми. Соратники, естественно, зашипели. Но куда деваться? Лишь еще крепче обнялись и стали действовать против обидчика еще дружней, забирая в свои руки все государственные дела…

По-прежнему бороться с ними Сталин, видно, уже не мог. Ведь ему пошел семьдесят четвертый год. Сказывалась постоянная гипертония. Раз на ходу чуть не упал от головокружения. Туков успел поддержать. Порой с трудом поднимался по лестнице на второй этаж в свой кремлевский кабинет. И как-то невольно пожаловался Орлову:

— Чертова старость дает о себе знать…

27 февраля 1953 года в Большом театре шел балет «Лебединое озеро». В восемь часов, сопровождаемый Кириллиным, в своей ложе появился Сталин. До конца спектакля он был один. Затем попросил директора поблагодарить артистов за филигранную отточенность партий. После чего уехал на ближнюю дачу.

28 февраля вместе с «соратниками» он посмотрел в Кремле кинокартину. Потом предложил всем членам Политбюро приехать на дачу. В полночь прибыли Берия, Маленков, Хрущев и Булганин. Остальные в силу возраста предпочли домашние постели. Гостям подали только виноградный сок, приготовленный Матреной Бутузовой. Фрукты, как обычно, лежали на столе в хрустальной вазе. Сталин привычно разбавил кипяченой водой стопку «Телиани», которой хватило на все застолье. Мирная беседа продолжалась до четырех часов утра уже 1 марта. Гостей проводил Хрусталев. Потом Сталин сказал ему:

— Я ложусь отдыхать. Вызывать вас не буду. И вы можете спать.

Подобного распоряжения он никогда не давал. Оно удивило Хрусталева необычностью. Хотя настроение у Сталина было бодрым…

С утра все занимались положенными делами. В полдень заметили, что в комнатах все еще нет никакого движения. Это насторожило. Но заходить без вызова к вождю не полагалось. А соответствующего сигнала по-прежнему не было. Наконец полседьмого вечера в кабинете вспыхнул свет. Все облегченно вздохнули, полагая, что сейчас последует приглашение. Однако не дождались его. Охрану стала охватывать тревога: происходило явное для Сталина нарушение распорядка дня. Пусть даже воскресного.

В десять тридцать охрана окончательно убедилась в скверности положения. Лозгачев послал Старостина в кабинет. Но тот уклонился. Дескать, раз ты старший, то иди первым. Пока препирались, привезли свежую почту из ЦК. Это давало возможность войти на законном основании. Твердым шагом Лозгачев направился в большую столовую, где Сталин мог отдыхать. Не заметил его в темноте. Миновал одну, другую комнату. Пусто. Из приоткрытой двери малой столовой лился свет. Заглянул туда, оцепенел…

У стола на ковре лежал Сталин, как-то странно опираясь на локоть. Рядом лежали карманные часы и газета «Правда». На столе стояли бутылка минеральной воды и пустой стакан. Видимо, Сталин еще не потерял окончательно сознание, но говорить уже не мог. Заслышав шаги, он чуть приподнял руку, словно подзывая. Бросив почту на стол, Лозгачев подбежал, выпалив:

— Что с вами, товарищ Сталин?

В ответ послышалось непонятное «дз-з-з…». По внутреннему телефону Лозгачев позвал Старостина, Тукова и Бутузову. Они мигом прибежали. Лозгачев спросил:

— Вас, товарищ Сталин, положить на кушетку?

Последовал слабый кивок головы. Все вместе положили больного на кушетку, которая оказалась короткой. Пришлось перенести Сталина в большой зал на диван. По пути стало видно, как он озяб. Наверное, лежал в столовой без помощи несколько часов. Бутузова тут же распустила ему завернутые по локоть рукава нижней рубашки. На диване Сталина тщательно укрыли пледом. Лозгачев сел рядом ждать врачей.

…Часы отбивали уходящее время. И все очевидней становилось: врачи не спешат на помощь. Около девяти часов они появились во главе с профессором Лукомским. Руки у всех от волнения тряслись так, что не могли снять с больного нижнюю рубашку. Пришлось разрезать ее ножницами. Осмотрев Сталина, врачи установили диагноз: инсульт с кровоизлиянием в мозг. Принесли кислородную подушку, сделали уколы камфары, приложили пиявки.

2 марта вызвали Светлану и Василия. Тот сразу где-то вмазал и с порога закричал:

— Сволочи, загубили отца!

Некоторые члены правительства на него ощетинились. А Ворошилов стал урезонивать:

— Василий, успокойся. Мы принимаем все меры для спасения жизни товарища Сталина.

Наконец о болезни вождя узнала страна. На даче все чаще раздавались звонки доброжелателей, предлагавших свои услуги. Некоторые клятвенно уверяли, что поднимут Сталина…

Члены Политбюро поочередно дежурили у постели больного. Иногда он пытался открыть глаза или шевельнуть губами, но сил не хватало. 5 марта стал падать пульс. Берия подошел к нему с просьбой:

— Товарищ Сталин, скажи что-нибудь. Здесь все члены Политбюро.

Ворошилов оттащил его за рукав, говоря:

— Пусть к нему подойдет обслуга. Он лучше ее узнает.

Пока охрана протискивалась через тесное кольцо членов правительства, Сталину сделали какой-то сильнодействующий укол. От него тело вздрогнуло, зрачки расширились. И минут через пять наступила смерть…

Гроб с телом покойного был установлен в Доме Союзов. Плачущий Клемент Готвальд спросил у Ворошилова:

— Как же вы не уберегли товарища Сталина?

— Все мы накануне смотрели картину в Кремле. Сталин был бодр и весел. После картины мы разошлись по своим домам…

Все верно. Для первого маршала это событие было такой же ошеломляющей неожиданностью. Однако именно тогда Ворошилов прикрепил на китель покойного Золотую Звезду Героя Советского Союза. Ту самую, от которой Сталин прежде отрекся.

С легкой руки Хрущева Сталина до сих пор обвиняют в необоснованных репрессиях. Обвиняют все кому не лень. Как же было на самом деле? Давайте попробуем оценить хотя бы общую ситуацию… Тем более что я знаю эту систему. Сам дважды чуть не оказался ее жертвой. А главное — в разведывательном отделе охраны правительства был начальником группы, которая за десять лет проанализировала множество архивно-следственных дел на осужденных, арестованных и расстрелянных в тридцатые годы.