Виктор Бронштейн - Маятник бизнеса: между орденом и тюрьмой

В том числе и поэтому, занимаясь уже больше творческой — писательской и галерейной — деятельностью, я стараюсь отслеживать экономическую ситуацию в его фирме и выполнять консультационную деятельность, но, как правило, только в самых затруднительных ситуациях. Правда, насоздавал он разномастных фирм за несколько лет немало, прямо с кавалерийской лихостью. Говорит: «Старался как лучше, искал новые современные пути оптимизации налогов».

А тут ещё выясняется, что и нарисованные фактуры не панацея. Оригиналам должно быть два — четыре года. Это проверяемый период деятельности фирмы. Определить срок их изготовления по чернилам и печатям криминалистам не составит труда. Подделка, если не найти фактических фактур, при желании будет очевидна.

В налоговую, слава Богу, должны отправляться копии фактур. Они могут быть сделаны буквально вчера. Но в любой момент могут запросить и подлинники, тогда крышка. Подделка — значит, опять же, умысел. Поддельные подлинники лучше уничтожить. Про копии фактур останется только лепетать, что они воспроизведены либо по обгоревшим или затопленным старым фактурам, которые за ненадобностью уничтожены на днях, либо по электронной версии, которую случайно стёрли. Только сверхлояльный суд сможет внять таким «веским» доводам. На нашей стороне весомый аргумент, что всё же было фактическое движение денег по расчётному счёту, да и у налоговиков нет интереса кидать сулящих куш потенциальных подследственных в корыстные лапы силовиков. Поэтому экспертизы подлинности фактур на практике проводятся крайне редко.

Нам, правда, повезло. Не хватало в основном фактур по движению алкоголя, а он, в отличие от других товаров, очень жёстко контролируется Росалкоголем, и фактуры можно восстановить по отчёту.

В общем, молодёжь во главе с директором-финансистом, кажется, доигралась. Им казалось, что, обнулив фирму и перекинув её в другой город, они нашли путь минимизации нервотрёпок и взяток во взаимоотношениях с налоговиками, но оказалось наоборот. Если дело примет опасный поворот и дойдёт до следствия, то, наверное, один из вариантов — потеряться директору, хотя бы на время, пока всё будет улажено с помощью финансовых аргументов, благо жить в России можно без прописки, а работать без оформления. Раньше, в СССР, на строгом учёте были все, обязательны и прописка, и внимание участкового милиционера, и статья за тунеядство. Сейчас не так — либерализм. Но полиция сегодня обязана объявлять подследственного в розыск. Надёжно скрыться можно только за рубежом. Без средств учредителей в этом бегстве не обойтись.

Кстати, впервые подумалось, что быть директором в наше пусть и храмовое, но по-прежнему безбожное время небезопасно. В России каждый год немыслимо большое количество людей теряется или погибает при неясных обстоятельствах и на улице, и в больницах. Кто-нибудь изучал статистику по профессиональному составу потерявшихся или «залеченных»? Сколько среди них директоров и различных зицпредседателей? Как говорил Сталин в романе А. Рыбакова: «Смерть решает все проблемы. Нет человека — и нет проблем». Без директора следствие зайдёт в тупик, и это спокойней для криминальных учредителей.

Ещё более опасно, чем быть директором, — давать свой паспорт для «участия» в каких-либо крупных сделках по купле-продаже. С введением норм закона, направленных на защиту добросовестного приобретателя, появилась заинтересованность удлинять цепочку купцов. Нередко промежуточное звено покупателей необходимо для того, чтобы объект не гулял по аффилированным лицам, как правило, родственникам. При этом у промежуточного, подставного покупателя (продавца), кроме секретной информации, что он неправдашний покупатель (продавец), возникает большой подоходный налог. Никто из настоящих купцов — организаторов чёрной схемы деньги на налог в руки неимущего подставного не даст. В лучшем случае он через год заплатит за него налог сам.

Не заплатить крупный налог — значит привлечь внимание и инспекции, и силовиков. Того гляди, и сделку признают незаконной. Любой подставник в два счёта признается в своей фактической непричастности, если, конечно, не оградить его квалифицированными адвокатами. А если на момент уплаты налогов лжепокупатель, как и директор, пропал, то никто и никогда не докажет его «опереточную роль», да и налог в 13 % останется у организаторов схемы.

Для многих безбожников чужая жизнь ценится намного дешевле. Правда, более дальновидные на роль покупателя сразу же берут неизлечимо больных, чей прогноз жизни невелик, кого и на допрос не потащат. Почему-то эта криминальная тема замалчивается и в СМИ, и в многочисленных бандитских фильмах. Может быть, потому, что тем, кто владеет СМИ и влияет на сюжеты, весьма невыгодно привлекать внимание к этому жутковатому конвейеру пропажи «добросовестных покупателей» и зицпредседателей. Пусть народ тешится стрелялками, смехопанорамами и при этом даёт свои паспорта «напрокат» в погоне за «лёгким» заработком и занимает место лжедиректоров и учредителей, платя за это иногда и жизнью.

В нашей же истории если предположить, что директор «потерялся» за рубежом или в России, то остаются учредители.

Какая может быть вина учредителей в данном случае? Фирма имела лицензии, работала законно и платила налоги не хуже некоторых аналогов. К переброске в другие регионы формально не закрытой, но неработающей фирмы, не имеющей никаких средств, учредитель, в общем-то, отношения не имеет. Это прерогатива дирекции. Учредитель чаще всего не имеет фактически отношения и к формированию потоков закупа и продажи продукции. Этим целиком занимаются соответствующие специалисты.

Может ли учредитель быть обвинён в получении основной выгоды от деятельности фирмы? Но такой статьи, кажется, нет. Конечно, каждый учредитель пользуется чёрным налом — он есть везде. Если его рассматривать как доход, с него должен платиться весомый подоходный и социальные налоги (всего 43,2 %). Доказать его размер и вес без активнейшей помощи персонала практически невозможно. Всё потребление: машины, квартиры, дома, которые имеет учредитель, — с лихвой покрываются официальной продажей объектов недвижимости; возможна и безналоговая продажа антиквариата и современного искусства. Да никто и не требует такого отчёта у бизнесмена. Какого-либо запугивания, даже давления на окружающих, со стороны учредителя тоже нет. Всё выглядит как дружеский совет, который по привычке или из-за уважения выполняется, правда, почти беспрекословно. В чём же тогда правонарушение учредителей?

Их положение, наверно, сродни положению воров в законе, которые формально сами не совершают противоправных действий. Их совершают другие, чтобы угодить, не впасть в немилость, не потерять доход. Если в воровской среде у каждого «законника» есть для разборок «группы быстрого реагирования», то в бизнесе ничего подобного, как правило, нет. Рычаг один — должности и деньги. За все промахи дирекции ответственность учредителя абсолютная, но, как правило, только деньгами. Все штрафы и взятки платятся как бы из его кошелька.