Константин Рокоссовский - Битва за Берлин. Сборник воспоминаний

Войска 1-го Белорусского фронта к этому моменту уже не нуждались ни в чьем содействии для выполнения поставленных задач. Теперь была совершенно иная ситуация, чем та, которая сложилась в первые дни, когда прорыв 1-го Белорусского фронта происходил с серьезными затруднениями и желательность и даже прямая необходимость поворота танковых армий 1-го Украинского фронта на Берлин была обусловлена сложившейся обстановкой.

Каковы бы ни были переживания тогда, исторические события, связанные с последними днями боев за Берлин, не должны оставить никакого осадка у их участников.

Сохранение боевой дружбы и товарищества между фронтами в любой обстановке и при любых обстоятельствах куда важнее, чем чье бы то ни было личное самолюбие. Полагаю, что даже в тот психологически трудный момент, несмотря на переживания, это отлично понимали и Лучинский, и Рыбалко. Во всяком случае, они доказали это всеми своими последующими действиями.

28 апреля во время своего наступления на Шарлоттенбург 7-й гвардейский корпус Рыбалко, нанося главный удар на своем правом фланге, оставил в центре и на левом фланге только одну 56-ю гвардейскую танковую бригаду. К этому времени в зоне действий этой бригады соединились три группировки немцев, оттесненных сюда из разных районов, – около двадцати тысяч человек с некоторым количеством танков и штурмовых орудий.

Почувствовав ослабление наших сил на левом фланге, эта группировка ожесточенными атаками оттеснила части 56-й гвардейской танковой бригады и, заставив их отойти, устремилась к реке Хавель. Но западный берег реки был уже занят частями 47-й армии Перхоровича, и, напоровшись на их жесткую оборону, немецкая группировка закончила свое существование, так и не сумев переправиться через Хавель.

Одновременно с этими событиями 10-й гвардейский танковый корпус Лелюшенко вместе с 350-й дивизией армии Пухова продолжал борьбу с тоже довольно большой, примерно двадцатитысячной, группировкой врага на острове Ванзее. Весь этот день Лелюшенко готовился к форсированию протоки южнее острова. Его 10-й гвардейский танковый корпус был усилен понтонными частями, батальоном танков «амфибия», двумя инженерно-штурмовыми батальонами и соответствующей артиллерией усиления.

В ночь на 29 апреля в двадцать три часа, после короткого огневого налета, танкисты Лелюшенко и пехота Пухова начали форсирование протоки и уже в полночь захватили первый плацдарм на северном берегу. Едва был захвачен плацдарм, как сразу же приступили к наводке понтонного моста.

Откровенно говоря, не очень мне была по душе эта переправа. Вообще, действуя в этом районе, изрезанном островами и протоками, танки оказывались в очень невыгодном положении. Но поскольку корпус уже втянулся в бои за Ванзее и переправа для него была подготовлена, мне оставалось только согласиться с этим планом. Менять его было поздно.

В итоге боев 28 апреля положение противника в Берлине значительно ухудшилось. Удары войск 1-го Белорусского и нашего фронтов с юга приближали час расчленения окруженной вражеской группировки на три части.

Уже несколько раз казалось, что узкие горловины, соединяющие эти группировки, вот-вот будут ликвидированы. Горловина между группировкой, зажатой в северной части Берлина, и группировкой в районе парка Тиргартен сузилась всего до тысячи двухсот метров. Другая была еще уже – всего пятьсот метров.

И только наличие широко развитой сети подземных путей сообщения и других подземных коммуникаций все еще позволяло неприятелю своевременно маневрировать оставшимися небольшими резервами и перебрасывать их из одного района в другой.

Бои за Берлин близились к концу.

На Эльбе наши войска уже три дня как соединились с американцами. Южнее, на дрезденском направлении, контратаковавшие нас немецкие части были окончательно остановлены, И только на юге оставалась последняя, еще не разбитая крупная немецко-фашистская группировка – группа армий «Центр» под командованием генерал-фельдмаршала Шернера и группа «Австрия», по-прежнему занимавшая часть Саксонии и большую часть Чехословакии и Австрии.

Как ни велико было напряжение боев за Берлин и как ни многообразны были задачи, стоявшие перед 1-м Украинским фронтом, однако, чем дальше, тем чаще приходилось вспоминать о существовании группы армий Шернера, находившейся на нашем левом крыле и южнее, за пределами его, перед нашими соседями – 2-м и 4-м Украинскими фронтами.

Поэтому не могу сказать, что звонок из Ставки, связанный с этой еще не решенной проблемой, застал меня врасплох.

Сталин спросил:

– Как вы думаете, кто будет брать Прагу?

Оценивая обстановку и зная, что войска 1-го Украинского фронта, по существу, нависли над Чехословакией и вскоре начнут освобождаться после выполнения задачи, связанной с Берлином, я понимал, что положение нашего фронта, видимо, будет выгодно использовать в связи со сложившейся обстановкой.

Несмотря на жестокие бои и значительные потери, наши армии еще имеют большую ударную силу и, следовательно, могут совершить быстрый маневр с севера на юг и нанести удар западнее Дрездена – на Прагу. Прикинув все это еще раз, я доложил Верховному Главнокомандующему, что, по-видимому, Прагу придется брать войскам 1-го Украинского фронта.

Бои за Берлин были еще не завершены, нам предстояло трое с половиной суток драться в городе, сделать все от нас зависящее, чтобы не выпустить на запад франкфуртско-губенскую группировку, но одновременно со всем этим необходимо было в короткий срок подготовить и представить в Ставку свои соображения об участии войск нашего фронта в будущей, Пражской, операции. Одно еще далеко не кончилось, а другое уже начиналось…

29 апреля – 2 мая

Последняя разграничительная линия между войсками 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов была установлена Ставкой с двадцати четырех часов 28 апреля. До Мариендорфа она оставалась прежней, а затем шла через станцию Темпльхоф, Виктор-Луизе-плац к станции Савиньи и далее по железной дороге к станциям Шарлоттенбург, Весткройц и Рулебен.

В связи с этим нам пришлось 29 апреля выводить из центральных районов Берлина те части 3-й танковой армии Рыбалко и 28-й армии Лучинского, которые оказались за этой линией. Мы ставили перед ними задачу наступать в своей полосе из южной части Шенеберга в направлении станции Савиньи.

Перегруппировка некоторых частей Рыбалко и Лучинского, занимавших свою полосу наступления, сочеталась в этот день с продолжавшимися в Берлине ожесточенными боями. Наступая в северном и северо-западном направлениях, войска Рыбалко и Лучинского заняли с жестокими боями еще несколько кварталов города. В это же время 10-й гвардейский танковый корпус армии Лелюшенко и 350-я дивизия армии Пухова продолжали воевать на острове Ванзее, захватив его юго-западную часть.