Вирхиния Вальехо - Любить Пабло, ненавидеть Эскобара

Я удивлена не потому, что узнаю о них от какого-то финансового вундеркинда. Думаю, на данный момент, уже познакомившись с влиятельными людьми из «профсоюза» Пабло, очень странно, что я никогда не слышала этих имен. На следующий день директор радиостанции сообщает: Хильберто Родригес с женой хотят познакомиться со мной и приглашают в президентский люкс отеля «Интерконтиненталь», их штаб-квартиру на ярмарке, чтобы лично вручить мне билет на корриду в первый ряд. На арене первый – это третий, за вторым барьером и ограждением, что выходит прямо на проход, где ждут команды тореадоров, заводчики быков и журналисты, все – мужчины, женщин там нет. Считается, что они приносят неудачу, к тому же иногда быки попадают в проход, бегают и поднимают на рога всех, кто там находится.

Внешний вид Родригеса Орехуэлы очень отличается от того, как выглядят крупные боссы Медельина. В нем нет их простоты – лишь изящество. Он выглядит как обычный бизнесмен, и в любом другом месте, не в Кали, остался бы абсолютно не замеченным. Орехуэла очень вежливый и добродушный, как и все богатые мужчины с красивыми женщинами. Есть в нем некая изворотливость и хитрость, которую менее зоркий наблюдатель мог бы спутать с застенчивостью или даже скромной демонстрацией элегантности. Я бы дала ему немного больше сорока. Орехуэла невысок, у него круглое лицо и округлые плечи, ему не хватает мужественности Пабло. У Эскобара и Хулио Марио Санто Доминго есть то, что на колумбийском побережье называют «mandarria» [84]. Звучание этого слова говорит само за себя. Когда Пабло или Санто Доминго где-нибудь появляются, все в их жестах и поведении так и кричит:

– Сюда прибыл король мира, самый богатый человек Колумбии! Дорогу! И не вздумайте путаться под ногами! Я ходячая угроза и сегодня встал не с той ноги!

Жене Родригеса тридцать семь лет, ее лицо достаточно заурядно, со следами от подростковых угрей. Она выше нас обоих, под туникой с зеленым принтом угадывается хорошая фигура, почти как у всех женщин в долине реки Каука. У нее глаза рыси, каждый сигнал, который они посылают, доказывает: муж и пальцем не может пошевелить без ее разрешения.

Я всегда была уверена: за каждым несказанно богатым мужчиной стоит великая женщина-союзник или рабыня.

– Это не Тата Эскобара… – приходит мне в голову. – А «La Fiera» [85]Родригеса. Похоже, она управляет генералом!

По возвращении в Боготу меня застает звонок Хильберто, который приглашает посмотреть на быков в компании спортивных комментаторов из «Grupo Radial». Я отвечаю:

– Спасибо, но помните, я сажусь только в первых рядах, в конце площади, с бедняками. Особенно когда эксплуатируемая радиосетью какой-нибудь президентской семьи или банкира с сотнями аптек, работаю на ярмарке, как каторжная. Так как у меня совсем плохо со зрением, единственное место, откуда мне все видно и видно меня – за ограждением. Увидимся в воскресенье!

После корриды компания подвозит меня домой. Через несколько дней звонит Мириам де Родригес, спрашивая, что я делала на корриде с ее мужем. Я недовольно замечаю: это она должна спросить у владельца колумбийской «Grupo Radial», почему он послал спортивных комментаторов и издателя международного уровня освещать сезон корриды. И перед тем как положить трубку, даю ей подсказку:

– В следующий раз можете попросить взять вас с собой. Но не забудьте взять с собой микрофон. Тогда, может быть, поймете почему, когда Сильверио [86]выходит на арену, никто не променяет свое место в тени даже на трон!

Потом я задаюсь вопросом: почему еще больше не подколола эту ведьму, почему не сказала, что никогда в жизни не заинтересовалась бы ее мужем? Сдался он мне! Неужели он до сих пор не сказал ей, что я безумно люблю его конкурента, который намного богаче и, в отличие от него, удачно женился, который обожает меня и ждет не дождется возвращения из своего поместья, чтобы растаять в моих объятиях? Он станет президентом с послужным списком или диктатором без уголовного досье. Нравится ей это или нет, он единственный, истинный, бесспорный и всемогущий «кокаиновый король». Почему я не спросила ее, какой процент с рынка получает Хильберто, если в прошлом году у Пабло уже было восемьдесят процентов, а в этом он удваивает производство? Чтобы на радость мне она ответила: «У моего мужа восемьдесят процентов, как и у твоего любовника!»?

Успокоившись, я вспоминаю четырех влиятельных магнатов, их привилегированные умы, каменные сердца, неспособность проявлять сочувствие и удивительную способность мстить. Потом, радостно улыбаясь, я вспоминаю Пабло, его талант убеждения, его смех, слабости, его ненависть, тайны и уроки… невероятную работоспособность, страсть, амбициозность, взгляд… способность к обольщению, его президентов…

Как бы они отреагировали, если бы знали, что Пабло Эскобар стремится занять пост президента? Если он уйдет из дела, кто из них станет его союзником? Кто соперником или врагом, кто представляет для Пабло смертельную опасность? Честно, думаю, – никто. Все уже знают, что он богаче, хитрее и храбрее… И на двадцать или двадцать пять лет моложе… В любом случае, Макиавелли сказал: «Держи друзей близко, а врагов еще ближе».

И я продолжаю размышлять: тела женщин не просто проходят по рукам мужчин, ведь в конечном итоге мысли мужчин – дело рук женщин.

В 1984 году, после первых объятий, следует новость, обрушившаяся на меня, как сто галлонов ледяной воды. Пабло думает уйти из политики и хочет услышать мое мнение, сравнить его с тем, что говорит семья, компаньоны и, конечно же, его кандидат.

Я отвечаю: не нужно быть Эйнштейном, чтобы догадаться: все обеспокоены. Уговариваю его хоть раз в жизни послать их куда подальше и подумать о себе. Прошу не сдаваться перед министром Ларой, галанистами, правительством, общественным мнением или гринго и напомнить его семье, откуда берутся бриллианты и «Мерседесы», лодки и произведения Пикассо. Советую: вместо того чтобы решительно выступать против договора об экстрадиции и тратить миллионы на политиков, нужно начать проводить общественные работы в Боготе, такие же, как проект «Медельин без трущоб». Тогда популярность защитит его, он станет неприкосновенным и сможет подумать об уходе из бизнеса или о том, чтобы оставить его в руках верных и непробиваемых, как скала, компаньонов.

– Думаешь, в будущем твоя династия будет единственной в Колумбии, на которой висит два трупа, да? В тридцать четыре года ты уже заработал один или два миллиарда долларов, это и есть твое главное отличие! В стране, где голоса покупаются, ты не изобретаешь ничего нового – вместо сэндвичей ты просто расплачиваешься за свои нелегальные дела домами и спортивными площадками! Никак не возьму в толк: почему Белисарио Бетанкур назначил министром юстиции заклятого врага тех, кто финансировал большую часть президентских кампаний? Альфонсо Лопес никогда бы не поступил так глупо. Тебе совсем не нужен Сантофимио, и прекрати уже говорить ему «доктор». Такие, как мы, могут уважительно обращаться к Альваро Гомесу, но не к Альберто!