Адам Nergal Дарский - Исповедь Еретика

В Польше нет свободы вероисповедания?

Мы живем при удивительной демократии, которая дает нам иллюзию равенства. К несчастью, мы равны только в материальной сфере. Финансы и экономика — здесь нет места суевериям. Л во всем остальном? Только в двадцатом веке удалось освободить мир от феодального строя. Оправдываясь им, с людьми обращались плохо начиная со Средневековья, а церковь всегда была рьяным сторонником феодализма. Веками ксендзы и епископы вещали с амвона, что хороший крестьянин — это послушный крестьянин. Естественно, в этом заключался их интерес. Процветание дворян означало обеспеченную жизнь клериков. Система изменилась, церковь — не очень.

Духовенство сегодня не призывает к крепостному строю…

Но призывает к голосованию за определенные политические решения. Сохранить status quo и предотвратить любые изменения. Забетонировать реальность. Структура церкви опирается на строгую и непоколебимую иерархию, стараясь сохранить свои позиции и влияние. Об этом речь. Важен каждый ягненок, или, лучше сказать, баран…

Почему ты так некрасиво отзываешься о верующих?

А как назвать того, кто добровольно тянет ярмо несвободы и еще пытается склонить к нему других? Вера не имеет ничего общего с этим. Речь идет о системе духовного тоталитаризма. Если бы мы родились в клетке или под оккупацией, то каждый из нас делал бы все возможное, чтобы сбросить оковы. Но когда речь идет о духовной сфере, мы сдаемся в самом начале. Религия веками была для Польши воздухом. Когда ты дышишь, не задумываешься почему — просто делаешь. Церковникам удалось настолько вписаться в традиции, что никто не задавался вопросом.

Кажется, что и в этой сфере происходят изменения.

Потому что появляется ржавчина. Главная опора католицизма, а точнее среднестатистические верующие, задают вопросы, часто невыгодные. Сложно удержать социальные изменения, и люди начинают шевелить мозгами. Часть из них отворачивается не от веры, а от института. Чувствуя, что религия превращается в политику. Забавно то, что символом всего консервативного стал именно Иисус, который был прежде всего бунтарем и мятежником, борющимся с порядками того времени.

Что сегодня делают мятежники?

Сбегают из зоопарка, о котором я говорил. Он не захватил весь мир, но он огромен. В Польше он охватывает большую часть страны. Но если мы посмотрим на карту сверху, то увидим места, где нет клеток, а звери живут в согласии со своей природой. Своего рода Бегцады [41] Горы в Польше и на Украине, часть большого «лука» Восточных Карпат, на польской территории которых находится Бещадский национальный заповедник. . И живет там стая волков. Эти люди, как я, любят свободу. Такого волка можно поймать, но лучше его застрелить сразу, ведь даже если вы его поймаете, он умрет от тоски по свободе. Апостасия — мой билет в лес.

Так ты видишь свое место во Вселенной? Волк?

Я не хочу тратить силы на малопонятные и бессвязные определения. Лучше процитирую слова известного польского композитора Томаша Станько, вдохновившегося Виткацием [42] Станислав Игнатий Виткевич (псевдоним — Виткаций) — польский писатель, художник и философ. . Они всплыли у меня в голове, сложно придумать что-то лучше.

Станько сказал: «Я — Единичная Сущность. ЕС [43] Термин Виткация, использованный в эссе «Наркотики». . Ни ассоциация, ни группа, ни патриотизм. Я — поляк. Я здесь родился, на этом языке говорю, но на самом деле я чувствую, что я Томаш Станько. Я — неповторимый набор атомов, нет такого другого в мире, в космосе» [44] Цит. биография Томаша Станько Desperado. . Замени фамилию Станько на Дарений и получишь ответ на свой вопрос.

Ты много говорил о том, во что Нергал не верит. А во что верит?

Я думаю, это понятно из наших бесед. Я верю в изменения, в то, что все течет. Реальность не столько существует, сколько возникает. Я не знаю, как этот процесс начался, не знаю также, когда он остановится. Я никогда, наверное, об этом не узнаю, поэтому и не забиваю себе голову.

Релятивизм?

Называй это как хочешь. Это просто этикетка. Значение слов тоже изменяется со временем.

Если все так изменчиво, может, через несколько лет ты поймешь, что апостасия была ошибкой. Что тогда?

Как человек может укротить течение реки, так же он может управлять своей жизнью. Мы строим дамбы, чтобы вода текла в определенном направлении, а я разрушил мост, чтобы моя жизнь вернулась на неверную тропу. Руководствуясь инстинктом, интуицией, чем-то очень сильным и первобытным.

Чем Бог провинился?

В песне Chant for Eschaton я пою: «Remove all gods from my way». В моей жизни нет места другой силе, кроме природы и человека. Я полностью отрицаю веру в другого бога. Как и в то, что на наше счастье или несчастье влияет высшая сила. Человек сам несет ответственность за свою жизнь. Сбрось бога с пьедестала и ты займешь его место. Deus absconditus. В каждом есть незримый бог. Это моя философия.

Поэтому ты часто цитируешь на концертах Остина Османа Спейра, который утверждал, что не встречал человека, который не был бы богом?

Человек сотворил бога. Даже наделил его своими чертами, одушевил, а потом пал на колени пред своим творением. Словно вытащил из себя все прекрасное, творческое и хорошее, поместил на пьедестал, в то же время смотря на себя и на других, как на полное говно. Зачем? Ни малейшего понятия. Но зато я знаю, что своей позицией, творческим и экспансивным отношением к миру, каждый из нас может реализовать свою божественность. Без помощи фигурок на стене, молитв, возносимых к небесам, и золотых тельцов.

Гордыня — один из смертных грехов.

Я всегда был самонадеянным и тщеславным. И берегу эти черты глубоко в себе. Точно так же, как прячу где-то глубоко любовь к анархии и хаосу. Ницше когда-то сказал, что нужно носить в себе хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду.

Ты подстрекаешь к беспорядкам?

Я понимаю это как метафору. Революция — это прежде всего состояние духовное. Мысль, которая переворачивает систему вверх ногами и провоцирует, всегда полезна. Здесь нет ничего общего с политикой. Меня не интересуют перевороты, но интересует человек и его божественный потенциал.

Ты отрицаешь религии, но часто обращаешься к оккультизму. Не видишь в этом противоречий?

То, что я утверждаю, что бога не существует, автоматически не лишает меня духовности. Есть много вещей, происходящих с нами, но не до конца разъясненных наукой. Мир волшебен. В детстве мы смотрим на него очень простым, часто наивным, но чистым взглядом. Мы понимаем эту магию. Позже появляются определения и понятия, которыми мы ограничиваем реальность. Мы осваиваем и описываем мир. А со временем эти описания уже считаются неизменными и окончательными. Мы забываем, что они являются нашими собственными творениями. Именно так организована религия. Люди тянутся к ней, потому что хотят чувствовать себя в безопасности и получить ответы на все вопросы. Мы боимся того, чего не знаем. Этот страх убивает в нас любопытство и жажду познания. Я же не закрываю двери перед тем, чего не могу понять, назвать или определить.