Аполлон Давидсон - Сесил Родс — строитель империи

Голоса протеста против этой войны оказались столь настойчивыми, что правительству Великобритании пришлось провести расследование ее причин.

Но расследовался только один факт: кто стрелял первым в июле 1893-го, когда Джемсон заявил о нарушении «границы» и послал капитана Ленди вдогонку уходящим ндебелам. Да и это расследование проводилось в середине 1894-го, через год после самого события, когда участники помнили далеко не все, а многих и не удалось найти.

Правда, привлечены были и сведения, появившиеся в печати раньше. Например, письмо солдата из отряда Ленди: «Это было вроде охоты на оленей. Бедняги бросились бежать, а мы неслись за ними галопом и стреляли почти в упор. Я думаю, что каждый из них получил не меньше четырех-пяти пуль». Или письмо миссионера о том, что Ленди открыл огонь по мирно двигавшемуся арьергарду ндебелов, расстреливал их в упор, с расстояния пять-шесть ярдов, и «не давал пощады».

Те, кого удалось разыскать и кто пожелал давать показания, обычно говорили: «Как только мы их увидели, капитан Ленди приказал открыть огонь, матебелы же не стреляли вообще».

Проводивший расследование английский чиновник Ньютон решил опровергнуть утверждение, что Ленди «не давал пощады» ндебелам. Но аргументировал весьма странно: привел кучу свидетельств, что ндебелы вообще никогда и ни у кого не просили пощады. Материалы расследования явно обличали «Привилегированную компанию». Но это ничуть не помешало министру колоний сделать вывод: «Мне доставило истинное удовлетворение обнаружить, что результаты столь тщательного и беспристрастного расследования целиком сняли с доктора Джемсона и всех чиновников «Британской южноафриканской привилегированной компании» тяжкие обвинения, которые им предъявлялись в связи с этими событиями».

Ндебелы разгромлены, Лобенгулы нет. Открыт путь к осуществлению других замыслов.

Родс разменял пятый десяток, ему идет сорок первый. Потом, на закате, оглядывая путь, он, наверно, видел свой звездный час в 1894-м и 1895-м. Сколько нитей в его руках! Какие там нити — канаты! Глава алмазной «Де Бирс» и золотопромышленной «Голд филдс», хозяин «Привилегированной компании» и ее громадных территорий. С 1895-го утвердилось слово «Родезия». С 1890-го — премьер-министр Капской колонии, а с начала 1895-го наряду с высшими чиновниками Британской империи вошел в Тайный королевский совет.

Родс постепенно распространял границы своей империи на страны к северу от Замбези. Сумел навязать договор Леванике, правителю большого народа баротсе. Левобережье Замбези стали именовать Северо-Восточной Родезией. Продвигаясь дальше к Великим африканским озерам, эмиссары Родса объявили и о создании третьей Родезии — Северо-Западной. Правда, сколько-нибудь реальная власть «Привилегированной компании» не была там установлена еще несколько лет, да и на заре XX века не произошло ничего подобного «освоению» земель ндебелов и шонов, но на карте появились еще две Родезии (в одну — Северную — они были объединены в 1911-м).

Пытался Родс захватить и Катангу (еще тогда подозревали, что она очень богата полезными ископаемыми). Но бельгийский король Леопольд II, используя сложности «большой» европейской политики, сумел не пустить Родса туда. В установлении же границ между владениями «Привилегированной компании» и португальским Мозамбиком дело доходило до вооруженных схваток.

Еще дальше к северу обширная область возле озера Ньяса — в наше время это Республика Малави — стала при участии Родса британским протекторатом Ньясаленд. Пост администратора «Привилегированной компании» в Северной Родезии и пост правительственного администратора британского протектората Ньясаленд в первой половине девяностых совмещал один и тот же человек — Гарри Джонстон.

Как премьер-министр Капской колонии Родс «присоединил» к этой колонии земли тсванов на северо-западе и земли народов пондо и тонга на востоке.

Историки подсчитали, что он добавил к Британской империи два с половиной миллиарда квадратных километров. Он распоряжался судьбами миллионов людей и устанавливал порядки на землях, во много раз превосходящих по площади его родину, Великобританию.

Казалось, попутный ветер дует ему в спину. В Англии с 1894-го стоял у власти кабинет лорда Розбери, который не только сочувствовал политике Родса, но и лично к нему относился с нескрываемой симпатией. В 1895-м этот кабинет пал, и к власти снова пришел Солсбери. Для Родса это было переменой от хорошего к лучшему. В правительстве Солсбери самой влиятельной фигурой стал «колониальный Джо» — министр колоний Джозеф Чемберлен. Когда-то он относился к Родсу с недоверием, но те времена прошли. Став министром, он написал Родсу: «Поскольку я понял главную линию Вашей политики, я уверен, что в общем согласен с Вами, и.если у нас и остаются разногласия в деталях, то, полагаю, мы поймем друг друга и придем к единому мнению». Это было сказано по конкретному поводу, но вполне может быть отнесено и к взаимоотношениям этих политиков в целом.

Солсбери и Чемберлен отозвали из Кейптауна лорда Лоха, и верховным комиссаром Южной Африки снова стал Геркулес Робинсон, а он был готов слушаться мановения пальца Сесила Родса.

Для промышленников, купцов и финансистов Сесил Родс — надежда и путеводная звезда.

С 1880-х товары Великобритании, привыкшей быть «мастерской мира», встречают все большую конкуренцию немецкой промышленности. Правительству пришлось создать комиссию для выяснения помех на пути заморской торговли. Бирмингемские купцы, представ перед комиссией 28 октября 1885 года, жаловались, что их «губит иностранная конкуренция». Их жалобами полны пять объемистых «Синих книг».

Отсюда и такая тяга к колониям. В середине столетия Пальмерстон говорил, что джентльмену не обязательно владеть всеми трактирами по дороге от города до усадьбы, иными словами, Англии не обязательно владеть странами на пути к ее основному заморскому владению — Индии. Теперь, в конце века, все популярнее прямо противоположная идея. Теперь говорят: «Торговля следует за флагом». Твоя торговля ограждена только в тех странах, над которыми развевается твое знамя.

Поиски рынков в колониях — к этому пришли бирмингемские промышленники во главе с Чемберленом. Туда же обратили свои взгляды купцы, фабриканты и банкиры Лондона, Манчестера, Шеффилда. На этих чувствах играл Стенли, когда заявил в речи перед Манчестерской торговой палатой в 1884 году:

«На Конго живут сорок миллионов человек, и ткачи Манчестера только и ждут, чтобы одеть их. Плавильные печи Бирмингема рдеют раскаленным металлом, из которого можно сделать для них железную утварь и безделушки для украшения их темных тел, а посланники Христа жаждут обратить их, бедных темных язычников, в Христову веру».