Андрей Колесников - Путин. Человек с Ручьем

Я между тем нашел в толпе скульптора Александра Ковальчука. Он оказался очень приветливым человеком и рассказал, что ему хотелось сделать Александра III сильным и мудрым.

— Да, — подтвердил скульптор, можно сказать, мои опасения, — сидит и смотрит на море! Камень, на котором сидит, неслучаен: кресло смотрелось бы неорганично природе!.. Да, опирается на шашку!..

— Не на меч разве? — с тревогой спросил я: ведь все считали тут, что на меч.

— На шашку, — успокоил меня Андрей Ковальчук. — Он рубил сплеча не мечом, но шашкой!

— А почему он сидит?.. Подумают, что больной… — все еще тревожился я.

— Наоборот! — замахал руками скульптор. — Сидит очень мощно! И думает. О чем? О России. Глядит на море… Тут, конечно, кусты были, они мешали ему глядеть на море… Просто ничего ему не видно было! Но, слава богу, договорились вырубить кусты…

Насчет идеи всей композиции скульптор, по его словам, прежде всего посоветовался с владыкой Тихоном, сам памятник создавался в Москве, а перевозили его в Крым частями на машинах:

— Отдельно — орла, отдельно — императора, отдельно — барельеф (с картой Крыма как частью единой и неделимой России. — А.К. ). Денег дали два московских бизнесмена, Олег Сиенко и Игорь Алтушкин (очевидно, покоренные историчностью фигуры императора и возможностью осваивать эти благословенные места и дальше).

— Ну вот, — удовлетворенно сказал Андрей Ковальчук, — теперь он сидит и все время любуется морем.

Да завидно, чесслово.

В отношениях Владимира Путина с так называемым «большим бизнесом» все очень сложно, конечно, все настолько переплетено, что давать этому простые определения нельзя. Они не работают здесь вообще. И ближний круг Путина — это далеко не только те, кто с ним в товариществе «Озеро» начинал и продолжал. Но и они тоже, конечно.

Мы смотрим, он время от времени открывает как будто из-под земли выросшие огромные храмы, академии. И вдруг выясняется, что это то один бизнесмен построил, то другой. И всех он так или иначе об этом просил — не сами они чаще всего. Просил впрямую. Звонил, разговаривал. Мне кажется, примерно так: звонит он и предлагает кому-нибудь чем-нибудь отвлеченным заняться — а вдруг это покажется человеку интересным? И дальше этот человек для себя решает, интересен ли ему этот проект или нет. Может, и есть люди, которым в этой ситуации такой проект покажется неинтересным.

И это не то, что называется «предложением, от которого нельзя отказаться». Все сложнее. Некоторые отказываются — и такое тоже бывает. И если они это делают, внятно аргументируя отказ — а я видел, как это происходит, — то отказ и принимается. Но это должны быть необыкновенной, конечно, силы аргументы.

21 сентября 2017 года президент России Владимир Путин приехал в компанию «Яндекс», которая отмечала свое 20-летие, и обошел несколько стендов, представляющих основные сервисы компании. У первого стенда, посвященного истории и настоящему компании, Владимира Путина встретили ее генеральный и финансовый директора. Грегори Абовски (в мирной жизни уж не Григорий ли Абов?) показал президенту карту локаций компании на территории РФ. До Уральских гор флажками было усеяно много местности в РФ, а вот дальше был словно девственно чистый айсберг. Это было даже красиво.

— На Дальнем Востоке вас нет, — констатировал Владимир Путин.

Генеральный, а также финансовый директора замялись, а потом, как ни странно, стали спорить с очевидным, которое зафиксировали сами (ну в конце концов, кто мешал им воткнуть пару флажков в районе Владивостока и Петропавловска-Камчатского, ведь известно, с каким трепетом Владимир Путин относится к российскому присутствию в этих районах). Они говорили в том смысле, что все равно ведь интересы компании распространяются и на эти территории и что без этого невозможно даже помыслить развитие «Яндекса» как национальной, да что там — транс-, конечно, национальной компании…

— Нет вас на Дальнем Востоке, — повторил президент безо всякого, впрочем, мстительного удовлетворения.

Тут уж генеральный директор Александр Шульгин нашел в себе силы произнести:

— Понимаем… Замечание принято…

А финансовый уже рассказывал, что «Яндекс» — единственная компания в мире, которая победила американцев в открытой конкуренции…

— А Корея? — что-то свое вдруг вспомнив, светлел лицом Владимир Путин.

— Но это не открытая конкуренция… — сокрушенно качал головой Грегори Абовски.

Что-то мне это напоминало… А, ну да! «Нет, это не закрытый перелом… А это открытый перелом!..»

— «Гугл», — разъяснял Грегори Абовски, — монополизировал рынок с помощью «Андроида» и выдавливает конкурентов! Мы некоторое время тому назад обратились в ФАС… Суды, арбитражи… ФАС восстановила конкуренцию, российские пользователи теперь могут выбирать!.. За последние пять месяцев наша аудитория в итоге сильно выросла!..

Теперь право на открытую конкуренцию «Яндексу» остается доказать в американских судах. И тогда у американских пользователей тоже наконец появится право свободного выбора, которого они, оказывается, лишены с рождения — «Яндекса», разумеется.

Основатель «Яндекса» Аркадий Волож, который сопровождал президента по всему маршруту, прокомментировал состояние искусственного интеллекта на сегодняшний день (проблемой создания искусственного интеллекта в компании занимаются вплот- ную).

— Искусственный интеллект! — воскликнул Аркадий Волож. — Он научился не только видеть, слышать, разговаривать!.. Он многое научился делать лучше, чем человек! Он, например, лица распознает на фото лучше, чем человек!..

— А когда он полностью заменит человека? — вдруг негромко спросил его Владимир Путин.

Аркадий Волож ответил не сразу. Он смотрел на президента, казалось, со странным трепетом. Он не ожидал, что такая простая прогулка по выставке вдруг превратится в разговор о судьбе машин и человечества.

— Надеюсь, что никогда… — наконец выдохнул он.

Но что-то тут, мне показалось, было не так. Слишком уж не сразу он ответил. И не тот ли он дал ответ, который, по его представлению, хотел услышать президент. А что он тогда думал на самом деле, Аркадий Волож?

— Да? — переспросил Владимир Путин.

Похоже, у него в этом деле был какой-то личный интерес.

— Но эти машинки уже умеют самообучаться, — так же негромко произнес Аркадий Волож.

Похоже, он рассказывал сейчас то, чем предпочитал ни с кем до сих пор особо не делиться.

Будущее, которое в двух словах сейчас рисовал Аркадий Волож, представить себе было нетрудно. Оно обрисовано в таком количестве фантастических романов и фильмов, что иногда кажется, будто ты об этом так давно, например, читал, что это уже даже в прошлом.