Андрей Балабуха - Лев Массалии

В XVIII веке о путешествиях Пифея писал известный мореплаватель Луи Антуан де Бугенвиль. А в XIX веке мало-помалу начинают выходить в свет первые серьезные исследования, посвященные великому массалиоту. И вопреки известному утверждению, гласящему, что «несть пророка в своем отечестве», в Марселе воздвигли памятник двум мореплавателям античности - Пифею и Эвтимену. (О последнем мы знаем лишь сам факт его плавания в Атлантику, а его имя упоминают только Аэций, Сенека и Марциан Гераклейский.) Эта стела с двумя ликами стоит в парадном дворе замка Борели так, что Пифей смотрит на север, а Эвтимен - на юг. Во время празднования двадцать пятого столетия со дня основания города в нише на главном фасаде Марсельской биржи был установлен бюст Пифея, - естественно, плод полета художественного воображения.

На античных массалийских монетах были отчеканены львы. И теперь Эвтимена и Пифея нередко называют «львами Массалии», поскольку именно они - и прежде всего Пифей - ввели свою родину в историю Европы и утвердили ее там на веки вечные.

В своей «Истории одной страны» сэр Уинстон Черчилль (не только политический деятель, но, напомню, и лауреат Нобелевской премии в области литературы) писал: «Пифей из Марселя - один из крупнейших мореплавателей, каких знает история. В середине IV века до н.э. он совершил путешествие, подтвердив существование Британских островов - Альбиона и Иерны. Но Пифея сочли лжецом, и только после распада того мира, в котором жил этот великий первооткрыватель, люди прониклись восхищением к его деяниям. Даже в III веке до н.э., если римляне действительно знали о существовании трех больших островов - Альбиона, Иерны и Туле (Исландия), - мысль об этом отдавала фантастикой. Все, лежащее на окраине мира, представлялось им чудовищным и странным». Лучше не скажешь!

Открытая Пифеем Ultima Thule заслуживает отдельного разговора. Никто не знал, где она находится. Но в памяти людской уцелел смутный образ земли на краю света - уцелел и в урочный час зажил собственной жизнью. «Легенда о Туле восходит к истокам германских преданий. Речь идет об исчезнувшем острове где-то на Крайнем Севере… Подобно Атлантиде, Туле является магическим центром исчезнувшей цивилизации», - пишут в книге «Утро магов» французские исследователи Луи Повель и Жак Бержье.

В Туле видели не просто некий остров, но тайну. То ли осколок мифической Гипербореи, этой арктической земли блаженных. То ли страну, существующую не в нашем физическом мире, а в некоем ином измерении - незримую и запретную, куда могут отыскать путь лишь достойнейшие из достойных и посвященнейшие из посвященных - нечто вроде тибетской Шамбалы. Мечта отыскать заповедный уголок, где обитают учителя человечества, вообще свойственна представителям рода людского. Недаром не увядают легенды о затонувших материках - Атлантиде, Пасифиде, Лемурии, My и о былом существовании там высочайших цивилизаций, проникших мыслью в самые потаенные законы природы. И о том, что где-то уцелели еще последние их потомки, найдя которых можно приобщиться к неиссякаемому кладезю знаний. А знания, как заметил некогда Фрэнсис Бэкон, это власть (мы, правда, больше привыкли к не совсем точному переводу: «знание - сила»). Охотников же до власти всегда было и есть превеликое множество.

Так или иначе, а интерес к Туле с каждым веком рос и рос. Ее местоположение пытались определить кабинетные ученые. Они отождествляли Туле с Оркнейскими и Гебридскими островами, с Исландией и Гренландией, с Лабрадором, Ньюфаундлендом и Баффиновой Землей в Америке, с районом Тронхеймс-Фьорда в Норвегии (этой версии, в частности, придерживался Фритьоф Нансен - кто знает, не сказался ли на взглядах великого норвежца патриотизм?).

Поиски Туле нередко становились побудительным мотивом для мореплавателей. Может быть, и не в такой степени, как поиски северо-западного прохода из Атлантического океана в Тихий, но многие, не признаваясь вслух, лелеяли мечту ступить на легендарную землю. В этом ощущалась некая странная самоцель - сродни тщанию странствующих рыцарей отыскать Священный Грааль. К Туле стремились, выйдя из гавани Ла-Рошели, парусники тамплиеров. И семейство Каботов, и Франклин, и многие другие, отправляясь в полярные льды, подумывали о новом открытии этой земли. Но все старания оставались тщетными, ибо строились по модели: пойди туда, не знаю куда… Кроме общего направления на север, ориентиров не было.

Легенда о Туле оказалась востребованной и в начале XX века, когда оккультное Общество Туле, возникшее в Баварии в 1918 году по инициативе Рудольфа фон Зеботтендорфа, начало разработку этномистической базы национал-социализма. Помещения Общества Туле, арендуемые в мюнхенской гостинице «Четыре времени года», были украшены эмблемой, изображающей длинный кинжал и «солнечное колесо» свастики.

Этот последний эпизод оказал серьезным исследователям дурную услугу - заниматься поисками некогда открытого Пифеем острова, само имя которого было теперь скомпрометировано идеологами национал-социализма, стало как-то неприлично. Впрочем, к восьмидесятым годам прошлого века мало-помалу забылось и это.

Именно тогда фигурой Пифея и проблемой Туле занялся ленинградский историк и писатель Александр Снисаренко. Скрупулезно собрав мельчайшие отрывки из работ самого массалиота, кем-либо когда-либо процитированные, а также проштудировав едва ли не всю накопившуюся за века литературу о нем, Снисаренко в деталях восстановил маршрут Пифея, педантично подтверждая каждый вывод детальным анализом. И, надо сказать, сейчас с выводами его в большинстве своем уже согласны и историки и географы - случай, прямо скажем, нечастый, ибо в науке (и особенно в истории) собственная позиция, как правило, воспринимается единственно правильной.

Снисаренко положил на карту и отождествил с нынешними названиями все упоминаемые Пифеем земли (а их несколько - просто Туле наиболее известна). Но теперь ее можно называть так, как именуется она на современных картах, - остров Ян-Майен. Остров этот площадью 380 км 2, над которым на 2227 метров вздымается вершина действующего вулкана Беренберг, принадлежит Норвегии (все-таки прав был Нансен, пусть даже не совсем!) и назван в честь заново открывшего его в 1614 году голландского морехода Яна Мая.