Наталья Громова - Ольга Берггольц: Смерти не было и нет. Опыт прочтения судьбы

Дома Грустилиных и Берггольц находились недалеко друг от друга, и семьи были давно знакомы. В 1906 году Мария записала в своем дневнике: «Люблю бывать у Берггольц». Тогда же Федор – втайне от родителей – сделал ей предложение. Через год она вспоминала: «Федя мне сказал: – Люблю тебя, не отдам никому. Заставлю захотеть жить и полюбить ее (жизнь. – Н. Г. ). И сам буду жить, дело у меня есть – я люблю тебя. – Я смело ему ответила: – Хорошо, верни меня к жизни (хотя в душе не верила, что можно меня заставить полюбить жизнь для себя)».

Мария Тимофеевна была девушкой литературной, идеалы черпала из произведений Пушкина, Тургенева, Толстого. Высшей ценностью полагала смирение, терпение и покорность. Всю жизнь Мария Грустилина описывала свои душевные состояния на дневниковых листках красивым гимназическим почерком, завитками закручивая отдельные буквы. Ее отношение к Федору с самого начала носило надрывный и мелодраматический характер. «Я люблю! Я хочу всего, что он мне обещал, хочу того, на что он меня звал. Все недавнее прошлое и будущее как призрак по-прежнему окружают меня. И мое сердце не замирает сладко, как прежде. А с болью сжимается, стонет и болит, болит невыносимо. Мой милый, мой любимый Федя – радость, жизнь, мечты – всё, всё для меня дорогое, святое – ты, один ты. И потерять тебя для меня смерть. После объяснения он стал совсем другим. И целует, и ласкает, и бывает у меня только потому, чтобы смягчить, что сделал и что еще будет. Нет, не любит он меня. Где мне взять силы все пережить, ведь, может, придется убить себя, т. е. прикончить свое существование. Я, пожалуй, это и сделала бы. Но этим я убью еще дорогое для меня на свете существо – мою мать. Да отчасти и ему отравлю его жизнь… Я хочу быть твоей женой, хотя и не любимой, но твоей, твоей…»

Безоглядную любовь девушки к легкомысленному избраннику Ольга описала в «Заставе», где вывела мать под именем Людмилы Тропининой. «Милочкина преданная любовь трогала его, льстила ему, но ничуть не утоляла <���…> чем дольше они жили, тем кротость и преданность Милочки вызывали в Петре приступы тяжелого раздражения, почти отвращения». В скобках, уточняя свой текст, Ольга Берггольц написала: «Фальшь и слащавость – вот что раздражало его».

Роман Федора с богатой соседкой ни к чему не привел, купеческая дочь нашла себе более выгодную партию. Отвергнутый молодой человек поехал поступать в Дерптский (теперь Тартуский) университет на медицинский факультет.

Перед самым отъездом Федора в Тарту Мария Грустилина осталась на ночь у Берггольцев. Она спала в комнате Федора. Очевидно, родители догадывались, что отношения молодых людей зашли достаточно далеко, и, когда сын был принят в университет, попытались отослать Марию подальше, предложив ей место бонны в каком-то имении в Виндавской губернии. Но она вынуждена была отказаться, потому что ей, как старшей, надо было помогать матери.

На какое-то время Федор исчезает из жизни Марии Грустилиной, но два месяца спустя вдруг возникает снова и витиеватыми извинениями пытается загладить вину:

Юрьев-Дерпт. 10 ноября 1908 г.

Здравствуйте много и премногоуважаемая Мария Тимофеевна! Вас, наверное, несколько удивит мое решение написать Вам в данное время, когда, быть может, Вы давно уже вычеркнули меня из списка даже просто знакомых. Тем не менее я не могу не поблагодарить Вас от чистого сердца за Ваше внимание, которое Вы проявили ко мне, и тем самым напомнить Вам опять о своем существовании. Я, быть может, виноват во многом перед Вами, оправдываться в данное время во всем этом я считаю нецелесообразным, я это откладываю до более удобного случая; на бумаге всего не выскажешь. Но смею Вас уверить, что память о Вас, несмотря на мою неаккуратность в ответах, никогда не покидала меня. Если взор мой за Невской заставой мог отдохнуть и остановиться на ком-либо как на воплощении человека, в лучшем смысле этого слова, то только на Вас, Мария Тимофеевна. Мысль эту я высказывал себе не раз. Все это я пишу к тому, чтоб подчеркнуть наиболее густо то впечатление, которое я вынес от Вас, и чтоб разсеять то состояние, в котором находитесь или же будете поставлены моим письмом. Вот все то, что я могу пока открыть пред Вами. Жму Вашу руку в ожидании более подробного и откровенного суда.

Конечно, он был прощен, но натуры своей не изменил.

Чтобы получать от родителей побольше денег на развлечения, Федор прибегал ко всяким хитроумным выдумкам. В просьбах о материальной помощи он использовал три названия города, где учился: Юрьев, Тарту и Дерпт. Раз в два-три месяца он писал, что факультет переезжает из Юрьева, предположим, в Тарту, нужны деньги на переезд и обзаведение новой квартирой и хозяйством. Родители удивлялись странным маневрам учебного заведения, но деньги посылали, а через два-три месяца факультет оказывался в Дерпте – и история повторялась снова.

Федор любил напевать под гитару песню про «кудри золотые» – популярный городской романс начала века. В незамысловатом сюжете словно преломилась судьба его невесты Маруси Грустилиной и Федора-Алеши.

Марусю Грустилину провидение спасло от трагической судьбы героини романса, даже несмотря на то, что, будучи невенчанной, она оказалась беременной. Случилось это так.

Лето 1909 года Федор проводил в Санкт-Петербургском холерном отряде, а Мария была рядом – в имении Поленова. После долгожданной встречи она забеременела. Федору ничего не оставалось делать, как в кратчайшие сроки перевестись из Юрьевского университета в Военно-медицинскую академию Петербурга и жениться на девушке. Свадьба проходила 12 ноября 1909 года, когда беременности шел четвертый месяц. Чтобы ничего не было заметно, невесту затянули в корсет. В ресторане, где отмечали свадьбу, Марии Тимофеевне стало плохо. Федор отвез жену домой, оставив гостей пировать дальше. Когда ей расшнуровали тугой корсет, от резкой боли она потеряла сознание.

Ольга Берггольц родилась 18 мая 1910 года. Ребенок, «зачатый в грехе», как считала Ольга Михайловна, мать Федора, родился менее чем через шесть месяцев после свадьбы. После родов и нервного потрясения Мария Тимофеевна тяжело заболела, и ребенка от больной матери отдали в воспитательный дом: Ольга Михайловна не желала принять в дом невестку с ребенком. Тогда Федор разыграл сердечный приступ. Мать испугалась за жизнь единственного сына, и за младенцем была послана коляска. Ольгу забрал из приюта дедушка Христофор Берггольц, который стал ее крестным отцом. Вот такие страсти разыгрывались над ее колыбелью.