Юрий Лужков - Москва и жизнь

Избранного народом мэра Москвы уволить с этой должности депутаты не могли. Традиционная система власти «Моссовет — исполком Моссовета» сменилась на систему «Моссовет — мэр Москвы — правительство Москвы».

Двоевластие Николая Гончара и Гавриила Попова не омрачилось яростной борьбой, кровопролитием, как это случилось осенью в 1993 году между Верховным Советом РСФСР во главе с Русланом Хасбулатовым и президентом России Борисом Ельциным, распустившим российский парламент, заседавший в Белом доме.

Выполняя мое поручение, Иосиф Кобзон, советник мэра Москвы, отправился в Белый дом, чтобы уговорить вице-президента Руцкого и Хасбулатова прекратить сопротивление. Кобзона вместе с женами Руцкого и Хасбулатова пропустили в бурлящий Белый дом, ставший штабом вооруженного сопротивления. Кобзон выполнил поручение, встретился с Руцким и Хасбулатовым, но переговоры ни к чему не привели.

Моссовет взяла под защиту дивизия имени Дзержинского. Вызвали телеграфом тысячу милиционеров из соседних областей «на период оперативно-профилактической операции «Сигнал» с 30 сентября до особого распоряжения». Им придали автомашины, всех разместили, я проследил, чтобы солдат и офицеров кормили самыми лучшими продуктами, имевшимися в городе.

Из мужчин, пришедших на защиту Моссовета, отбирались люди с боевым опытом, умевшие владеть оружием, чтобы защитить райсоветы, здание «Известий», технический центр в Останкино. На Тверской и в прилегающих переулках возвели баррикады. Нас надежно прикрывала московская милиция, народные дружины и добровольцы.

Вечером 3 октября, когда вооруженные боевики под командованием генерала Макашова пытались захватить в Останкино телецентр и прекратилось вещание по всей стране, ожидавшей самого худшего, у Моссовета начался бессрочный митинг. Народ на Тверской, как в дни Перестройки, скандировал: «Ельцин! Ельцин!»

Балкон здания, с которого выступал Ленин, стал трибуной. С нее выступали руководители города против тех, кто сидел в Белом доме. То была мощная реакционная структура, где главенствовали ортодоксальные коммунисты, «красные директора» с политическим кредо — реставрировать все, что ушло.

С Тверской я поехал на Шаболовку, в студию телевидения, вещавшего на Москву. Там не скрывавший волнения Егор Гайдар, исполнявший обязанности премьера, обратился к москвичам с призывом выходить на улицы и защитить собой революционные завоевания в нашей стране.

Я выступал вслед за ним с опровержением: «Дорогие москвичи, ваша жизнь нам дорога, ситуация очень опасная, и мы вас просим оставаться дома и сохранить свою жизнь. Власть справится с мятежниками, и если власть не справится с мятежниками, то это не власть».

У депутатов Моссовета единства, сложившегося как в августе 1991 года, не произошло. Они вели себя по-разному. Среди них агрессивнее всех выступали коммунисты радикального толка, желавшие свергнуть законную власть, устроить путч в Моссовете подобно тому, что произошел в Белом доме.

Заместитель председателя Моссовета Седых-Бондаренко заявил, что принимает на себя обязанности руководителя Москвы. Его кабинет находился на втором этаже, там сформировалась большая группа его сторонников. Кроме контактов с народом пришлось его постоянно контролировать. Верные нам силовики арестовали Седых-Бондаренко прямо в здании и потом выпустили. Развиться этому нарыву не удалось.

Домой я не уходил, все время находился в Моссовете и ночевал там.

Народ перед зданием Моссовета ночью не расходился. Люди с тревогой спрашивали: «А где Ельцин?» В Москве, когда началось противостояние, он находился за городом. Ельцин не человек страха, он имел мужество. Президент прилетел в Кремль на вертолете и выступил по телевидению.

Сложить оружие и покинуть здание Верховный Совет отказался. В Белый дом полетели снаряды…

В воспоминаниях о кровавых событиях 1993 года мне приписывают, что якобы Лужков приказал отключить свет, воду и канализацию в Белом доме. Это выдумка. Здание строилось при советской власти и официально называлось Домом Советов, оно являлось резиденцией правительства РСФСР, Председателя Совета Министров. Этот стратегический объект, возводимый в годы «холодной войны», располагал автономным водопроводом, канализацией и собственной электростанцией на случай чрезвычайных происшествий.

Штурм Белого дома был назначен на 3 часа ночи…

Стрельба велась из танковых пушек, гранатометов, автоматов. Мрамор стен Белого дома почернел… В августе 1991 года борьба длилась три дня и погибло не от стрельбы три человека. В октябре 1993 года схватка длилась две недели, погибли двести человек и около тысячи получили ранения.

Чем вооруженное противостояние завершилось — известно.

На этом закончилась модель советской власти в России. Съезд народных депутатов и Верховный Совет РСФСР ушли в историю. За ними последовал Московский совет, прекративший свою деятельность.

Кто его правопреемник?

Избирать 500 депутатов для выражения воли народа не нужно. В Нью-Йорке, крупнейшем городе США, роль законодателей исполняли 35 человек. По моему предложению Гавриил Попов его принял, прошли выборы 35 депутатов Московской городской думы. Их вполне достаточно для законотворческой деятельности. Каждый получил достойную зарплату, машину с водителем, дачу, кабинет, помощников.

Председателем Московской городской думы избрали юриста, имевшего большой опыт в адвокатуре и прокуратуре, коренного москвича Юрия Платонова.

Так произошли кардинальные изменения московской городской власти. Думцы не собирались два раза в год на день-два, как депутаты Моссовета, они повседневно работали, принимали законы города Москвы, а мэрия и правительство города с удвоенной энергией их исполняли.

В книге «Крестный отец Кремля, или История разграбления России» Пола Хлебникова, убитого по заказу тех, кто ее разграбил, верно названа причина начавшейся борьбы со мной после победы Бориса Ельцина осенью 1993 года. Она, как и его победа в августе 1991 года, не случилась бы без восстания москвичей и сопротивления правительства Москвы.

«В отличие от многих российских хозяйственников, — писал Хлебников, — Юрий Лужков легко ориентировался в бизнес-планах, денежных потоках и экономической статистике; он не пил и не курил — еще одна редкость в России. В отличие от ельцинских молодых реформаторов, задаром раздавших немалую часть государственных промышленных предприятий, он не спешил расставаться с городской собственностью и продавал ее за хорошие деньги. Например, московский бюджет получал более одного миллиарда долларов ежегодно от сдачи в аренду и продажи недвижимости — в десять раз больше, чем российское правительство получало от своей собственности по всей стране… В отличие от правительства Ельцина, на счету которого были многочисленные провалы, Московское правительство Лужкова работало конструктивно и успешно в стране, где все рушилось, Москва была оазисом процветания и успеха».