Михаил Болтунов - Разведчики, изменившие мир

Столько перелетов, переездов, сложностей, волнений, — и всего 15 минут. Да что тут скажешь, тем более при переводе с арабского. Решили, что Василий Иванович коротко поздравит Каддафи, пожелает дальнейших успехов, скажет о неофициальном характере своей миссии и спросит, что сообщить в Москве? Желает ли Ливия получить помощь и какую? Ах да, и просить учредить в Триполи аппарат военного атташе.

…Муамар Каддафи вошел в комнату с автоматом Калашникова. Его никто не сопровождал. Он был одет в военную форму без знаков различия. Поздоровавшись, сел в кресло, автомат поставил перед собой.

Началась беседа. По поводу помощи Каддафи сказал, что сейчас новое руководство крайне занято внутренними проблемами, но вскоре обратимся и к вопросам международным. Тогда и определимся. Но за предложение помощи большое спасибо.

Прошло четверть часа. Приоткрылась дверь, выглянул офицер. Каддафи махнул рукой. Дверь закрылась.

Иванов предложил обменяться аппаратами военных атташе, чтобы успешнее сотрудничать по военной линии. Каддафи согласился и обещал рассмотреть вопрос в ближайшее время.

Минуло еще 15 минут. Дверь вновь открылась. Легкий взмах руки председателя Совета революционного командования, и беседа продолжилась.

Таким образом, переговоры длились 45 минут. Полковнику Иванову удалось обсудить все вопросы, которые он планировал предложить к рассмотрению.

В конце беседы Василий Иванович попросил сохранить конфиденциальность их беседы, сославшись на то, что он лицо неофициальное, был здесь по пути следования из Египта в Алжир.

Каддафи согласился.

Уже простившись, председатель Совета поднял автомат:

— Знаете, что это такое?

— Еще бы, — с гордостью сказал Иванов, — это наш знаменитый «калашников», только ведь мы его не поставляли в Ливию, откуда он у вас?

Каддафи улыбнулся. Видимо, он неспроста пришел на встречу с советскими представителями с автоматом Калашникова.

— Это нам подарили иракские друзья!

«Так вот откуда ветер дует, — подумал про себя Иванов, — а в Москве многие считают, что помогали Каддафи египтяне. Оказывается, иракцы. Весьма важная информация».

После встречи с Каддафи, по возвращению в посольство Василий Иванов и Юрий Мешков направили шифровки в ЦК КПСС, в МИД и в Министерство обороны. Они оба подчеркнули, что просили Каддафи сохранить в секрете их встречу.

Однако получилось иначе. На следующее утро газета «Ар-Риад» вышла с броским заголовком: «Специальный посланник министра обороны СССР поздравляет Совет революционного командования».

Далее в статье сообщалось, что «полковник Василий Иванов, специальный посланник министра оборона, посетил Совет революционного командования в Триполи и выразил поздравления в связи с происшедшей революцией и провозглашением Ливийской Арабской Республики.

Совет революционного командования выразил советскому посланнику свою благодарность и признательность за чувства дружбы, которые связывают Советский Союз и арабов. СРК передал свои приветствия всему руководству и офицерам Советской Армии».

Это сообщение на страницах ливийской газеты не сулило ничего хорошего для полковника Василия Иванова. Ведь перед его полетом к Каддафи ему тщательно указывали на сохранение секретности встречи. А тут на тебе, он не успел еще покинуть пределы Ливии, а газеты раструбили на весь мир «о специальном посланнике министра обороны СССР» и его поздравлениях СРК. Хорошо, что в качестве свидетеля рядом был временный поверенный в делах СССР Юрий Мешков. А если бы встреча состоялась с глазу на глаз? Так что правильно уговаривал Василий Иванович Юрия Мешкова поехать с ним к Каддафи.

…Через два дня полковник Иванов вылетел из Триполи в Тунис, оттуда в Алжир и уже потом в Москву.

17 сентября он предстал перед очами начальства — своего, генштабовского, мидовского и, разумеется, самого высокого, которое располагалось на Старой площади в ЦК КПСС.

Все благодарили за успешное выполнение задачи, не забыв при этом высказать сожаление об утечке информации в ливийские СМИ. Хотя в то же время соглашались, что Каддафи важно было раскрыть эту встречу. Подобная публикация укрепляла авторитет и положение СРК Ливии и, видимо, сдерживала силы, которые желали свержения Каддафи.

Правда, в ГРУ непосредственные начальники полковника Иванова были настроены не так благодушно. Их, в первую очередь, интересовало не газетное сообщение и утечка в СМИ, сколько решение Василия Ивановича без денег и визы вылететь из Каира в Бенгази, не поставив об этом в известность Центр.

Полет в страну, где произошел переворот и было введено военное положение, мог закончиться плачевно.

Оказывается, как стало известно позже, недовольство было высказано и посольству СССР в Египте за отправку Иванова из Каира в Бенгази без разрешения Центра.

Однако, в конечном итоге, здравый смысл восторжествовал, и полковника Василия Ивановича Иванова не наказали, а даже объявили благодарность.

В Китай, откровенно говоря, ехать не хотелось. Да и какому нормальному человеку захочется. Мы для Китая в ту пору были врагом номер один, да и он для нас не лучше. Это в тихой, спокойной, сонной бабушке Европе действовала дипломатическая неприкосновенность, а тут атташе ты или секретарь посольства, никому дела нет, вытащат из машины, и если уж не побьют, то наорут, заплюют, наговорят гадостей.

Такое случалось со многими дипломатами. И с военным атташе полковником Василием Ивановым тоже. Поехали они как-то на машине в Цзянь Цзинь. Разумеется, получив предварительно разрешение китайского МИДа. На полдороге их машину останавливают, высаживают, и начинается спектакль — разгневанные хунвейбины, как черти из табакерки, беснуются вокруг них. Потом затолкнули всех в машину и отправили назад. Протест в Министерство иностранных дел ничего не дал. Там как всегда расписались в своей беспомощности, мол, гнев народа, что поделаешь.

Вот в такой обстановке и начал свою работу в Китае Василий Иванович. Сейчас о том безумном времени неприятно вспоминать, а полковнику в отставке Иванову в особенности. Он много лет после увольнения из армии работает в обществе российско-китайской дружбы, укрепляет совместные связи, очень любит эту страну, да и китайцы его боготворят, но, как говорят, слов из песни не выбросишь. Такое было.

Работалось неимоверно трудно. Контрразведка у китайцев — сильная. Как шутили наши сотрудники атташата — обижаться не на кого, сами обучали китайцев и, судя по всему, обучали хорошо.

Слежку там обнаружить трудно. Людей много, в годы культурной революции все одеты одинаково.

Официальная китайская пресса была — газеты, журналы, цитатников Мао Цзедуна хоть завались, а вот, к примеру, центральную военную газеты КНА советским дипломатам не давали. Она открыта для всей страны, но только не для посольства СССР.