Бригитта Хаманн - Гитлер в Вене. Портрет диктатора в юности

В этой книге я хочу показать общество и культуру Вены накануне Первой мировой войны такими, какими они представлялись одинокому провинциалу, перебивающемуся случайными заработками, — Адольфу Гитлеру. В то же время я хочу рассказать историю жизни этого молодого человека вплоть до его переезда в Мюнхен в возрасте двадцати четырёх лет.

Соединяя две темы, я надеюсь продемонстрировать, как сильно Вена повлияла на Гитлера. Ведь его так называемое «мировоззрение» — основа его позднейшей политики — сложилось как раз в те годы, которые он провёл в ненавистной ему столице Габсбургской империи.

Вена Гитлера разительно отличается от привычного, уже давно превратившегося в клише образа «Вены fin de siècle», города художников и интеллектуалов, который ассоциируется с именами Зигмунда Фрейда, Густава Малера, Артура Шницлера и Людвига Витгенштейна (последний, кстати, учился с Гитлером в Линце в одной школе). Вена Гитлера — полная противоположность этой великолепной столице искусств. Это город «маленьких людей», которые взирали на культуру венского модерна с абсолютным непониманием, считая её «вырожденческой», далёкой от народа, слишком интернациональной, слишком «еврейской», слишком вольнодумной. Это Вена приехавших в столицу провинциалов, оказавшихся на обочине жизни, ютящихся в мужских общежитиях, зачастую мучимых различными страхами, восприимчивых ко всякого рода сомнительным теориям, и, прежде всего, к тем, которые позволяли им чувствовать себя «элитой», «избранными», несмотря на всю их ничтожность. «Избранничество» этих людей заключалось в том, что в столице многонационального государства, этого «расового Вавилона», они были не славянами или евреями, а имели честь принадлежать к «благородному немецкому народу».

Создавая картину этого специфического города, я опиралась в первую очередь на рассуждения Гитлера о Вене в «Моей борьбе», на его записанные речи и рассказы. Например, тот факт, что в первый год жизни в Вене Гитлер часто бывал на галерее для зрителей в Рейхсрате, побудил меня подробно описать этот единственный в своём роде многонациональный парламент. Я постаралась по возможности идентифицировать и охарактеризовать всех упомянутых Гитлером лиц, уделив особое внимание его многочисленным контактам с евреями. Будущий диктатор был прямо-таки зависим от прессы, поэтому, иллюстрируя события в Вене, я цитирую периодические издания — но не знаменитые венские газеты для интеллектуалов, а печатную продукцию шёнерианцев, радикальных немецких националистов и христианских социалистов, повлиявшую на Гитлера, в особенности — листки, которые издавались в тех районах, где он проживал. Исследователи биографии Гитлера до сих пор почти не удостаивали вниманием эти издания, поэтому я привожу весьма обширные цитаты, в том числе чтобы продемонстрировать характерный для этой прессы стиль и манеру выражаться.

Основная проблема биографа Гитлера, описывающего его ранние годы, — это катастрофическое отсутствие источников: рейхсканцлер уничтожил по возможности всё, что касалось линцского и венского периодов его жизни. Он приказал конфисковать все письменные свидетельства того времени, запретил публиковать любую информацию о своей юности и своей семье. Единственным источником сведений должна была остаться «Моя борьба», то есть биография, сконструированная им самим. Многие широко известные истории о Гитлере оказались на поверку не соответствующими действительности. Немногочисленные сохранившиеся свидетельства очевидцев крайне сомнительны. Историк, который отважился написать исследование о юности Гитлера, должен быть крайне разборчивым в выборе материала. Поэтому я сочла необходимым включить в мою книгу обстоятельный разбор существующих источников.

Я решила использовать в этой работе дескриптивный метод, чтобы таким образом заложить солидную фактическую базу для дальнейших исследований. При помощи многочисленных цитат из различных источников я стремилась воссоздать атмосферу австрийской столицы накануне Первой мировой войны.

Справиться с поставленной задачей — изобразить Гитлера в юности и показать его внутри исторического контекста — оказалось не так уж и просто. Потому что в начале жизненного пути сложно увидеть в Гитлере черты того политика, диктатора и преступника, каким он станет позже. В молодые годы он ничем — ни особыми талантами, ни преступными наклонностями — не выделялся на фоне обитателей мужского общежития в Вене. Скорее наоборот: даже в этой среде он был одним из самых ленивых. Он плыл по течению и не выказывал ни особой энергии, ни усердия, чтобы с помощью живописи хоть как-то держаться на плаву, не говоря уже о том, чтобы настойчиво добиваться своей цели — стать архитектором.

Тем не менее, именно эти шесть венских лет были для Гитлера-политика годами учения, хотя очевидным это станет лишь позже. После 1919 года он начнёт выступать в Германии перед публикой, и тогда обнаружится, что он использует лозунги, усвоенные в австрийской столице, и методы, позаимствованные у венских политических кумиров.

Я хочу сердечно поблагодарить всех, кто помогал мне в работе над этой книгой, и прежде всего, сотрудников архивов и хранилищ. Особую признательность я хочу выразить Герману Вайсу из мюнхенского Института современной истории, который дал мне много полезных советов и помог пробраться сквозь дебри фальшивок Конрада Куяу. Герберт Кох из Венского городского и земельного архива приложил немало усилий, разыскивая столь необходимые для этого проекта данные о регистрации по месту жительства Гитлера в Вене.

Также я благодарю двух очевидцев: проф. д-ра Марию Яхода из Суссекса за рассказы о доме её дяди Рудольфа Яходы, в который был вхож молодой Гитлер, и Марианну Копплер, дочь друга Гитлера Рудольфа Хойслера, воспоминания которой позволили мне ввести в научный оборот это до сих пор почти не известное имя.

Не в последнюю очередь я благодарна друзьям, который взяли на себя труд читать рукопись по мере её возникновения. За высказанную на разных этапах работы конструктивную критику я особенно благодарна проф. д-ру Гансу Момзену, проф. д-ру Гюнтеру Кале, д-ру Гертруде Лютгемайер и моей дочери Сибилле. Уве Штефен, набиравший рукопись, в которую я неоднократно вносила изменения, потратил на эту работу много сил, демонстрируя неизменное терпение и аккуратность.

Чтобы предупредить неверное политическое толкование моей книги в Австрии, я хочу ещё раз подчеркнуть, что речь здесь идёт не о сегодняшней — преимущественно немецкоязычной — стране, а о многонациональном государстве, где немцы составляли меньшинство.