Александр Немиров - Дональд Трамп. Провокация успеха

Но ведь не только архитектурные критики осуждают ваше желание поставить свое имя на все подряд. Вы всегда будете так делать?

Нет. Я владею отелем «Гранд-Хайатт»; я же не зову его отелем «Трамп». Я владею «Плазой», а не «Трамп Плазой». Но с маркетинговой точки зрения выгодно ставить свое имя на здания. Я строю «Трамп Палас» — и, назови я его по-другому, я бы потерял сотни долларов на квадратный метр. Что касается Trump Shuttle — он мне принадлежит всего полгода, а мы уже контролируем 50 % рынка в Вашингтоне, Бостоне и Нью-Йорке. Назови я его иначе, не было бы у нас такого успеха.

«Тур-де-Трамп» сначала планировали назвать «Тур-де-Джерси». У нас в зал набилось 473 журналиста — на пресс-конференцию о велосипедах; а сколько бы пришло, назови мы все это «Тур-де-Джерси»? Ничего бы не вышло.

У вас столько занятий, вы заключаете столько сделок, вы рекламируете столько вещей — ночью, когда все журналисты ушли, вы чувствуете покой и удовлетворение?

Я слишком суеверен, чтобы чувствовать удовлетворение. Я стараюсь не застревать в мыслях о прошлом. Люди, которые этим грешат, быстро разоряются. Я никогда не удовлетворен. Жизнь — то, чем ты занимаешься, пока ждешь смерти. Это, между прочим, довольно печально.

Жизнь? Или смерть?

И то, и то. Вот мы здесь, живем 60 лет, 70 или 80 — а потом нас нет. Ты можешь побеждать, побеждать и побеждать — но, в конце концов, ни черта это не значит. Но имеет смысл всем этим заниматься, просто чтобы не скучать.

Согласны с надписями на футболках: «У кого больше игрушек, тот и выиграл»?

Зависит от критерия победы. Некоторые мои друзья — невероятно богатые и невероятно несчастные люди. Я твердо уверен в том, что успешные люди никогда не чувствуют себя счастливыми, потому что вперед их толкает неудовлетворенность. Никогда не встречал ни одного успешного человека, который бы не был невротиком. Это не так уж плохо… Контролируемый невроз.

Что вы имеете в виду?

Контролируемый невроз — это огромное количество энергии, огромное количество внутреннего недовольства, которое внешне незаметно. А еще помогает не спать подолгу. Я сплю четыре часа в сутки. У меня есть друзья, которым нужно спать по 12 часов — и я всегда им говорю, что у меня огромная фора.

И когда вы ночью не спите, вы один?

Да, да, сложно найти человека, который бы не спал в четыре часа утра.

Вы упоминали, что родились с «искрой». А ваши дети — они ее унаследовали?

Статистически говоря, у моих детей мало шансов. Дети успешных людей обычно имеют кучу проблем. У них нет нужных черт. Точно узнать нельзя, пока их не испытаешь. Но я в хороших отношениях со своими детьми.

Думаете, у них все получится?

Я бы очень хотел, чтобы они занялись моими делами, но 95 % таких детей неспособны к ведению крупного и сложного бизнеса. Нужна уверенность, нужен интеллект, нужна фишка. И если чего-то из этого нет, то ничего у них не выйдет.

Вы всегда говорили, что свою империю вы заработали, а не унаследовали, что конкуренция и борьба сделали вас сильнее. А с какими трудностями сталкиваются ваши дети?

Я верю в гены, верю в то, что, даже если мои дети не столкнутся с трудностями, у них все получится, если есть нужные гены. У меня есть друг — он невероятно умен. Но он никогда не был успешен: он не выдерживает давления. Он покупал дом и весь исстрадался; человеку 40 лет, IQ у него за 190. Однажды он мне позвонил сотый раз за день, волновался об ипотеке. И я сидел в кресле, слушал и думал: «Вот я купил авиакомпанию, отель — и не потерял ни минуты сна». Это удачные гены.

Смогут ли ваши дети когда-нибудь достичь того, чего достигли вы, если у них есть такие гены?

Я не знаю, нужно ли это моим детям. Мне бы больше хотелось, чтобы они научились не строить, а сохранять. Мне не нужен в качестве сына отличный переговорщик — хотя я бы, конечно, хотел, чтобы здесь все работало и без меня. Но я бы хотел, чтобы мой сын был не великолепным предпринимателем, а великолепным менеджером.

У моих детей здоровая психика. Но я часто задаюсь вопросом: а что они подумают, побывав в «Мар-а-лаго» и увидев высоченные потолки, каких они никогда не видели? А когда парень через несколько лет пригласит на свидание мою дочь и приедет забирать ее из «Башни Трампа» — что он почувствует, когда он заберет ее отсюда и привезет в свою квартиру?

Зная все это, принимаете ли вы меры заранее?

Да уже поздновато. Не думаю, что их можно отправить развозить газеты. Хотя мой сын работает на яхте.

Кого в истории вы бы назвали своей ролевой моделью? Кто вдохновляет вас?

Я бы сказал «Уинстон Черчилль», но… Я всегда думал, что Луис Майер прожил потрясающую жизнь, что Фло Зигфельд прожил потрясающую жизнь, что люди вроде Дэррила Занука и Гарри Кона создавали великие и красивые вещи. Работой моей мечты было бы управление студией MGM в 30–40-е гг., еще до появления телевидения.

В те дни царили стиль, магия, которой больше нет. А еще в те времена ситуацию можно было контролировать. В те дни твой лучший актер мог быть алкоголиком и никто никогда бы не узнал. Можно было контролировать вещи на уровне, сейчас невозможном.

Вы говорите о магии и стиле былых времен — но не это ли вы пытаетесь вернуть в Нью-Йорк?

Да, но в моем бизнесе, а не в шоу-бизнесе. Отель «Плаза» дороже, чем любой фильм, что я мог бы снять. Даже если бы я снял целую череду хитов, я бы не заработал и доли того, что заработал на недвижимости. Думаю, я добавил щепотку шоу-бизнеса в то, чем занимаюсь, и это помогло мне в жизни.

То есть постройка новой огромной яхты — это не просто излишество, а еще и новый акт представления?

Так ведь это привлекает людей. Яхта станет восьмым чудом света и создаст вокруг меня ауру, которая привлекает людей. Обойдется мне это в 200 миллионов. Но мне она не нужна! Я был бы счастлив в однокомнатной квартире. Я так жил. В начале 70-х я жил в квартире, из окон которой открывался вид на водокачку.

Если бы вам довелось начинать все заново, чем бы вы занялись?

Хороший вопрос… Есть что-то очень хорошее в земле. И сама земля — это, в принципе, недвижимость. Если правильно устроить финансирование, можно вообще не вкладывать деньги. Издательский бизнес, фильмы, телевещание — все это куда сложнее. Да и немного в мире Рупертов Мердоков, Си Ньюхаусов, Робертов Максвеллов и Панчей Сульцбергеров. Так что я предпочту вновь заняться недвижимостью.

А как насчет фондового рынка?

Это лотерея. Недвижимость — это что-то реальное. Кирпич и бетон.

Жалеете ли вы о своих довольно злорадных заявлениях после «черного понедельника» — вы тогда говорили, что успели выйти из игры вовремя, а остальные разорились?

Нет. Я не злорадствовал. Кто-то сообщил, что я вышел с фондового рынка, а я подтвердил информацию. Не знаю, талант это, удача или инстинкт. Потом я вернулся на рынок. Думаю, сейчас нужно заниматься рынком наличной валюты. Наличность — это все, я люблю игорный бизнес еще и за это.