Эркебек Абдуллаев - Позывной – Кобра. Записки «каскадера»

Две женщины с ребенком, которых мы взяли на борт в ближайшем селе, рассказывают, что вчера днем был минометный обстрел. Российские военные били по роднику, где набирают воду местные жители. Побило много народу, и за водой теперь ходят в основном ночью…

Плотину проскочили благополучно и стали подниматься в гору. Впереди через туман начали проступать отблески крупного пожара. Женщины объяснили, что это горят нефтехранилища, месяц назад подожженные российской артиллерией…

Долго петляли по улочкам. Высадили пассажиров. Наконец, остановились у ворот. Заходим в дом. Асланбек поясняет, что здесь живет его дядя. Хозяин, крепкий, шустрый старик, сидел за вечерней трапезой при свечах. Ему прислуживал юноша. Дед пригласил к столу. Дома тепло. Раздеваемся. Помыв руки, подсаживаемся к нему. Представляемся.

Дядя Джунид

Пока старик заводит речь о политике, я нажимаю на вяленую баранину с лапшой. Он, эмоционально жестикулируя, рассказывает о том, что творится в городе, порой срываясь почти на крик. Подросток, подмигнув нам, шепчет, что дед почти оглох от непрерывных бомбежек, потому что спускаться в подвал отказался из принципа.

Некоторые их соседи, в основном русские, не имеющие близких родственников, уже голодают. Чеченцы делятся с ними продуктами. Но самое страшное — отсутствие питьевой воды. По дороге к роднику и обратно уже погибло много народу, опять же в основном малоимущие русские. Вчера выпал снег, слава Аллаху! Снег тщательно сгребают под навесы или укрывают пленкой как самую большую ценность. Поговорка «у соседа даже снега зимой не выпросишь» приобретает зловещий смысл. Вода — это жизнь. Или смерть. Хорошо еще, что в этом квартале пока не разрушены газовые магистрали, в домах тепло. А в других кварталах города люди замерзают…

Лапша застряла у меня в горле… Оставив хозяевам одну из дюжины керосиновых ламп, купленных нами на «большой земле», прощаемся.

Заехали в дом, где сидят несколько вооруженных бородачей. Нас встречают радушно, угощают мясом. Буквально засыпают вопросами о том, как реагирует мир на события в Чечне. Асланбек о чем-то с ними шепчется. Опять тронулись в путь. Наконец, размещаемся на ночлег. Мне выделили отдельную комнату с роскошной двухспальной кроватью. Перед сном мы с Асланбеком, незаметно для других, тяпнули по сто граммов, хотя еще вчера договаривались, что не будем брать в рот ни капли: «С благополучным прибытием в Ад!»

Ополченцы

Утром вместо петухов нас разбудила артподготовка. Установки «Град» лупили с соседней горы. Ракеты с воем и шелестом пролетали низко над нами и рвались где-то неподалеку в городе. Через несколько минут обстрел закончился, а в городе застрекотали пулеметные очереди, часто забухали взрывы. Кто-то кого-то атаковал. Чеченцы не обращали на это никакого внимания. По их словам, гораздо хуже, когда бомбят самолеты. А поскольку стоит плотная облачность и густой туман, авиация не летает, ну и слава богу!

Кто с кем воюет? По мнению официальной Москвы, «федеральные» войска уничтожают «незаконные вооруженные» формирования. По-видимому, к ним следует относить тех, которых не поддерживает Москва. Вроде бы понятно.

Я обращаюсь за разъяснением к чеченцам:

— Как мне вас называть: «боевиками», «ополченцами», «дудаевцами» или, может быть, «сепаратистами»?

Чеченцы морщатся:

— Нам плевать, как нас там называют. На нас напали — мы воюем. Мы защищаем свои дома. Скоро ты сам все увидишь. Сведем тебя и с ополченцами, и с дудаевским спецназом. А называть нас правильнее будет «моджахедами», поскольку мы боремся за освобождение своей Родины. Никакой религиозной окраски в этом выражении нет. Дудаевцами мы не являемся, поскольку многие из нас его не поддерживают. Но сейчас он наш единственный лидер, и мы ему беспрекословно подчиняемся. Сепаратисты — это как раз те, которые пытались свергнуть законного президента Чечни и привели сюда российские войска.

— Можно ли считать, что «русские» воюют с «чеченцами»?

— Нет, нельзя. Правильнее «российские» с «чеченскими», потому что на той стороне в боевых действиях участвуют не только русские, но и украинцы, татары, башкиры и т. д. Мусульман, воюющих на стороне россиян, в плен не берем, расстреливаем на месте. На нашей стороне сражаются тоже не только чеченцы.

Мы считаем себя не «субъектом Федерации», а независимым государством. И если уж на то пошло, все мы на планете: и чеченцы, и русские и другие народы — являемся «субъектами Всевышнего».

— Использует ли чеченская сторона наемников?

Хозяева дом обиделись. Их бородатый командир начал меня просвещать:

— Во-первых, кто такой наемник? Это человек «без царя в голове», воюющий ради денег и возможности помародерствовать в богатом городе. Поэтому наемники предпочитают сражаться на стороне более сильного и участвовать в наступательных операциях. Только безумец может решиться воевать, даже за большие деньги, на стороне нашей «полностью окруженной и заведомо обреченной горстки бандитов».

Бойцы расхохотались.

— Во-вторых, почти миллионное население Чечни не нуждается в услугах каких-то там наемников. Людских резервов у нас предостаточно.

— В-третьих, не в характере гордых горцев защищать свою Родину с помощью наемников. Лучше мы все погибнем в бою, чем унизимся до такой степени. Никаких афганцев или прибалтийских бабенок в белых колготках (придумают же такое!) никто из нас в глаза не видел, хотя воюем уже больше месяца.

— Есть добровольцы. Например, тридцать человек приехали из Иордании, но они этнические чеченцы! Они пришли по зову сердца, постоять за землю своих предков. Многие из них — очень состоятельные люди, некоторые продали свои дома и машины и купили оружие. Какого черта им нужно было рисковать жизнью ради сомнительных денег? Сидели бы лучше в своих роскошных особняках на берегу моря. Есть и религиозные фанатики — «вахоббисты», которые сражаются за веру. Трое иорданцев добровольно вошли в отряд «смертников», засевших в президентском дворце, обложившись ящиками тротила. Вот уже вторую неделю они продолжают удерживать дворец, откуда были эвакуированы все остальные бойцы и пленные. «Смертники» пошли на такой бессмысленный, с военной точки зрения, шаг из принципа. Дворец плотно окружен российскими войсками. Попытки наших мелких групп и одиночек прорваться туда оканчиваются безрезультатно. На дворец была сброшена мощная авиабомба. Она пробила шесть этажей и взрывом сильно повредила здание. Верхние этажи сметены артиллерией, стены изрешечены снарядами. Однако дворец держится. Перед отходом мы натаскали «смертникам» побольше воды и пищи. Они поклялись на Коране лучше взорвать дворец вместе с собой, чем уступить его российским войскам.