Георгий Агабеков - ГПУ

Делопроизводительница Бортновская, жена заместителя начальника Разведупра Бортновского, вела техническую работу сектора. От нее мы узнавали новости из Разведупра, где она имела массу друзей.

Приняв сектор, я занялся подготовкой Триандофилова к организации нелегальной резидентуры в Персии и разработкой задач, которые перед ней стояли.

Однажды меня вызвал Трилиссер и спросил — знаю ли я, кто такой Мясников. Я сказал, что лично его не знаю, но слышал, что он является одним из активных членов так называемой «рабочей оппозиции». Трилиссер рассказал мне следующее: Мясников за свою оппозиционную деятельность был выслан на Кавказ, затем переведен в советскую Армению и работал там в Эривани в финансовом ведомстве. После октябрьских торжеств администрация финансового управления заметила, что Мясников перестал являться на службу, и сообщила об этом в армянское ГПУ. Начались розыски. Выяснилось, что Мясников бежал через пограничный пункт Джульфу в Персию. Ныне, по сведениям тифлисского отдела ГПУ, Мясников находится в Тавризе, где по распоряжению персидских властей его арестовали и содержат в местном полицейском управлении. Центральный комитет партии отдал распоряжение во что бы то ни стало вывести Мясникова из Персии и доставить живым в Москву. Приказ велено выполнить Тифлисскому ГПУ, однако он, Трилиссер, сомневается, что тифлисские чекисты сумеют это сделать, и просит меня помочь им. В Москве находится председатель грузинской ЧК Берия, с которым он уже сговорился о моем участии. Я же, связавшись с Берией и условившись о деталях, должен немедленно выехать в Тифлис и дальше в Персию для выполнения поручения. Трилиссер несколько раз подчеркнул, что Мясникова нужно доставить во что бы то ни стало живым . Получив приказ, я в тот же день встретился с Берией в гостинице «Селект», и на следующий день мы вместе выехали в Тифлис.

Берию я знал раньше, но мало. За трехдневное совместное путешествие мне пришлось познакомиться с ним ближе. В Тифлисе, будучи председателем грузинской ЧК, он одновременно занимал должности заместителя полномочного представителя О ГПУ в Закавказье и народного комиссара внутренних дел Грузии. В аппарате ГПУ о нем ходили целые легенды. Он с 1922 года выживал всех полномочных представителей ГПУ, которые по тем или другим причинам восставали против него. Как раз перед своим приездом в Москву он подрался с полномочным представителем ГПУ в Закавказье Павлуновским, имевшим колоссальное влияние в Москве, и, несмотря на его могущественные связи, добился его отозвания из Тифлиса и назначения на его место некоего Кауля, совершенно бесцветной фигуры. Конечно, Берия мог держаться так долго на своем посту не благодаря личным способностям, а вследствие личной близости к Орджоникидзе, нынешнему председателю ЦКК и РКИ.

В дороге мы беседовали исключительно на партийные темы, так как в то время только что обнаружились первые попытки правых уклонистов выступить против Центрального комитета. Полагая, что такой крупный работник, как Берия, получавший по положению все стенографические отчеты политбюро для ознакомления, должен хорошо разбираться в вопросах партийной и внутренней политики, я заговорил с ним на эти темы, но оказалось, что это политически абсолютно безграмотный человек: он интересовался тифлисскими уличными происшествиями больше, чем событиями всесоюзного масштаба.

Приехали мы в Тифлис вечером и в ту же ночь, в 11 часов, созвали совещание по делу об увозе Мясникова из Персии. На заседании присутствовали: полномочный представитель ГПУ в Закавказье Кауль, сам Берия, начальник секретно-оперативной части ГПУ Лордкипанидзе и я. Остановлюсь на характеристике Лордкипанидзе.

В 1925 году он работал в иностранном отделе ГПУ в Москве и был командирован в Париж для ведения работы среди грузинских меньшевиков. Тогда, после восстания в Грузии в 1924 году, эта работа носила ударный характер. Кипанидзе пробыл в Париже около девяти месяцев, организовал кое-какую агентуру, но не мог наладить правильной работы вследствие отсутствия политического опыта и кругозора. Кроме того, были сведения, что в Париже его расшифровали, и тем самым миссия его потеряла смысл. Его отозвали в Москву и командировали в Тифлис. Очень горячий по натуре, быстро увлекающийся, он вечно предлагал ГПУ фантастические планы, от которых сам же через некоторое время открещивался.

Наше ночное заседание открыл Кауль, сообщивший, что Мясников находится в Тавризе и сидит в полицейском участке под строгой охраной персидской полиции. В помощь Минасьяну, резиденту ГПУ в Тавризе, послан из Тифлиса начальник иностранного отделения ГПУ Гульбис с поручением принять меры для увоза Мясникова. Однако принятые им меры пока ни к чему не привели. Необходимо выработать новый план.

Лордкипанидзе предложил организовать вооруженное нападение на тавризскую полицию и, силой захватив Мясникова, увезти его на автомобиле в СССР. На поставленный мной вопрос, пропустят ли автомобиль через границу персидские войска, он ответил, что для отвлечения внимания войск можно к этому времени завязать перестрелку между советскими и персидскими пограничниками. Берия сначала поддерживал геройский проект Кипанидзе, но время было позднее, его начинало клонить ко сну, и боеспособность его быстро падала. Мы обсудили все возможности, вплоть до подкупа начальника полиции Тавриза, который в то время приехал на лечение в Тифлис. Кауль и я молчали, слушая других. Наконец, когда спросили мое мнение, я ответил, что затрудняюсь что-либо сказать и предпочитаю выехать на место в Тавриз, где будет виднее, что можно предпринять и чего нельзя. Для этого мне нужен какой-нибудь паспорт, с которым я мог бы незаметно пробраться в Персию. Заседание продолжалось до 4 часов утра и тянулось бы дальше, если бы Кауля не вызвали к прямому проводу из Москвы. Кауль отлучился и, вернувшись с провода, сообщил, что Москва приказывает оставить Мясникова в покое. Все предыдущие распоряжения отменялись.

Мне ничего не оставалось, как выспаться и на следующий день выехать обратно в Москву. Впоследствии Мясников, выпущенный персидской полицией, несколько раз сам обращался в советское консульство в Тавризе с просьбой разрешить ему вернуться в СССР. Однако Москва учла, что своим бегством Мясников существенно подорвал тот авторитет, какой имел среди небольшой группы приверженцев, и отказала ему в разрешении. Пусть продолжает сидеть за границей. Мясников из Персии пробрался в Париж, где, кажется, сейчас и находится.

К моему возвращению в Москву вопрос об отъезде Триандофилова в Персию решился окончательно. Я принял дела всего восточного сектора и начал руководить работой ГПУ на Ближнем и Среднем Востоке.