Петр Демидов - На службе у бога войны. В прицеле черный крест

Вот в таком напряженном ритме и проходила наша учеба. Взвод стал единой семьей, все делалось у нас по команде, видимо, только такой режим мог спаять наш небольшой коллектив. Обучение велось по суворовскому правилу: «Тяжело в ученье — легко в бою!». Теорию постигали в классах, практику — в поле, на полигоне. При работе с приборами в поле мы не выезжали, использовали наше любимое место отдыха — садик на территории училища, примыкавший одной стороной к Фонтанке. Выкатив из артпарка парочку орудий, приводили их в боевое положение, наводили по буссоли на какую-нибудь цель, строили веер, «вели огонь», условно, конечно. Так отрабатывались действия номеров боевого расчета.

А вот занятия по тактике и топографии требовали определенных полевых условий. Для этих целей у нас был свой полигон в районе Пулковских высот под Ленинградом. Еще в спецшколе мы получили определенные знания по этим дисциплинам и теперь их углубляли, с каждым днем открывая для себя новые тайны военной науки.

Тяжеловато пришлось зимой 1941 года, когда выпал снег и ударили морозы. Неожиданно командир батареи старший лейтенант Шевчук, наш отец и воспитатель, в котором мы души не чаяли и которого любили за прямоту, честность и справедливость, на построении объявил, чтобы батарея была готова к маршу из Ленинграда в Лугу, где на полигоне нам предстояло обеспечивать зачетные боевые стрельбы курсантов второго курса.

Началась подготовка к нелегкому для нас походу. Предстояло пройти 200 километров — путь не такой уж короткий — по дорогам Ленинградской области. Проверялось все: техника, боевое снаряжение — ранец, винтовка, противогаз, одежда.

В назначенный день прозвучала команда: «К походу построиться!». На улице мороз, стужа лютая, ветер едва не валит с ног. Батарея походным порядком, громыхая колесами пушек по ленинградским улицам, двинулась в сторону Луги.

Марш был не из легких. Походная колонна все дальше и дальше удалялась от Ленинграда. Привалы устраивались по деревням, принимали пищу, кормили и поили лошадей. После короткого отдыха — снова в поход по заснеженным дорогам в ожидании очередного привала. К концу дня усталость чувствуется во всем теле, глаза слипаются, мышцы сводят судороги. После ужина, едва доберешься до постели, как засыпаешь мертвецким сном.

Наконец, после нескольких дней трудного пути, батарея прибывает на полигон. Командир ставит задачу личному составу, и мы занимаем боевой порядок. Отрабатывается тема: «Действие батареи во встречном бою». Шевчук разворачивает карту и указывает передний край условного противника, а также расположение наших войск, размещение огневой позиции (ОП) и наблюдательного пункта (НП), определяет время готовности батареи к ведению огня. Командирами батарей поочередно выступают второкурсники. Они заметно волнуются: принять правильное решение в сложившейся тактической обстановке-дело непростое. Мы же, первокурсники, были на должностях рядовых и сержантов, одним словом, обслуга.

Когда все готово к стрельбе, командир батареи выстраивает все расчеты и задает вопрос: «Что должен знать артиллерийский командир?» Ответы следуют бодро и четко: «Артиллерийский командир должен уметь ориентироваться на местности, читать карту, правильно выбирать ОП и НП, подготовить данные для стрельбы, знать баллистику полета снаряда, он должен уметь пользоваться средствами связи и разведки, знать материальную часть орудий, а во время стрельбы — поразить цель наименьшим количеством снарядов».

Эти прописные истины заучиваются курсантам как «Отче наш», разбуди курсанта-артиллериста, он среди ночи расскажет, что должен знать артиллерийский командир и тут же снова уснет. Шевчук ответами доволен и все же добавляет еще ряд важных положений: «Командир всегда должен обладать сообразительностью, быть находчивым и в сложных условиях уметь принимать нестандартные решения. Без этого в бою успеха не добиться!»

Я хорошо запомнил эти наставления нашего умного воспитателя, на войне не раз применял их на практике.

Заняв боевой порядок, батарея изготовилась к стрельбе. Снаряд привычно входит в казенник, и с лязгом закрывается замок. «Готово!» — раздается команда.

Расчеты замирают. Для первокурсников это первые в жизни «всамделишные» стрельбы из настоящих пушек. Мы стараемся, как можем, быстро наводим орудие на цель. Звучит команда: «Огонь!». С воем пошли первые снаряды, а через несколько секунд было видно, как вдалеке, где расставлены мишени, поднялись клубы дыма и снежной пыли. Зрелище для артиллериста впечатляющее.

Задача, поставленная командованием на этих учениях, выполнена на «хорошо». Значит, труды наши не пропали даром. Мы возвращаемся в Ленинград, в ставшую родной казарму. Приведя в порядок технику, оружие, накормив и напоив своих лошадок, у нас еще оставалось время для отдыха. На следующий день нас отпустили в увольнение. Было воскресенье. Я навестил мать, вечером побывал с друзьями в кино. Дальше — все как положено. Перед отбоем докладывал: «Курсант Демидов из увольнения прибыл!»

Всю зиму мы трудились в поте лица, грызли, как говорят, гранит артиллерийской науки, сдавали зачеты и экзамены, изучали новые артиллерийские системы, слушали лекции по международному положению. В воздухе пахло военной грозой, но об этом командование училища старалось не говорить вслух. А когда весной второкурсников стали выпускать досрочно и направлять в воинские части, стало ясно, что война не за горами.

Уходил от нас и старшина Морозов. Командование заранее стало готовить ему замену. Меня вызвал командир батареи Шевчук и объявил, что я назначен старшиной вместо Морозова:

— Пока старшина не убыл в часть, перенимай его опыт, присмотрись, что и как он делает! Командирского опыта у меня не было никакого, поэтому я сразу заартачился:

— Товарищ старший лейтенант, я ведь никогда никем не командовал, справлюсь ли?

— Справишься, — настаивал Шевчук. — Все равно придется командовать, коль решил стать командиром. И запомни, Демидов, не боги горшки обжигают!

Так неожиданно я стал младшим командиром. Я — старшина батареи. У меня в подчинении сотня курсантов. Спасибо Морозову, перед тем, как покинуть училище, он добросовестно учил меня премудростям «старшинского» дела, рассказывал, а подчас и показывал, что и как надо делать.

В конце мая 1941 года выпускники в звании лейтенантов разъехались по своим частям, а мы, второкурсники, воинским эшелоном отправились в лагеря в Лугу.

Лагерная жизнь обычно быстро входит в нормальное русло, и курсанты свои теоретические знания, полученные в классах, стараются подкрепить практикой. Мы уже знали, что такое полевые занятия. Перевозить пушки на новые позиции, таскать тяжелые ящики с боеприпасами, заботиться о своих лошадках — дело для батарейцев привычное.