Владислав Артемов - Алексей Степанов

Стадо. 1910-е

Таганрогская картинная галерея

Стойло. 1910-е

Плёсский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник

Не надо забывать, что в крестьянской России того времени, где сельское население составляло больше восьмидесяти процентов, лошадь занимала совершенно особое положение. Например, в литературе (Ан- тон-горемыка О.В. Григоровича) какой трагедией обернулась для крестьянина потеря лошади. Лошадь стала главным героем рассказа Л.Н. Толстого Холстомер. Лошадь была не просто рабочей силой, она являлась основой благосостояния семьи, символом достатка и благополучия, без нее была немыслима крестьянская жизнь. Да и для других сословий лошадь была насущной необходимостью: без нее невозможна была настоящая охота, без нее нельзя было отправиться в дорогу, без нее даже армия теряла мобильность и боеспособность. И потому изображение лошадей в то время тоже, вероятно, воспринималось несколько по-иному и вызывало более глубокие эмоции, нежели в наши дни. Неказистые, косматые лошадки тряслись по осенней распутице, волокли соху по пашне, терпеливо дожидались хозяев у кабаков и постоялых дворов, катали деревенскую молодежь на Масленицу, брали снежные городки... Изображения лошадей на картинах русских художников встречаются очень часто, но, пожалуй, трудно найти художника, у которого образ лошади был бы показан с такой любовью и душевной теплотой, как на картинах Степанова. Это, впрочем, признавали и современники.

На Волге. 1897

Самарский областной художественный музей

У каждой из этих лошадок именно свое неповторимое «лицо», в каждой виден подлинно портрет, написанный с большим и теплым чувством. Сбор на охоту, Охота с борзыми, На пашне, Охотник с собаками, Приезд учительницы, Цугом, Постоялый двор, Деревня зимой, Глухая провинция, После охоты, Паром, Зимой, Катание на Масленицу, Убитый, Жокеи, Лошадь, Лошадка, На санях, На водопой, По зимней дорожке, Стойло, Уехали, Зимний пейзаж и так далее - на всех этих картинах, созданных в разные годы, совершенно разных не только по теме и настроению, но и по жанру, изображена лошадь, и везде она является одной из главных действующих персонажей.

Точно так же Степанов относился к изображению всех других животных, и в этом заключается то самое главное и существенное, что отличает Степанова-анималиста от его предшественников.

Сбор на охоту. 1900-е

Саратовский государственный художественный музей имени А.Н. Радищева

С гончими на охоту. 1900-1910

Мемориальный музей-усадьба художника Н.А. Ярошенко, Кисловодск

Необыкновенной свободы и исключительного мастерства в живописи Степанов добился долгой настойчивой работой, непрерывными упражнениями в рисунке, причем работа эта происходила постоянно - и на этюдах, и в мастерской. Степанов делал наброски и зарисовки не только в специальных альбомах, но практически на любой подходящей плоскости, которая попадалась под руку: на коробке папирос, на салфетке, на скатерти, на дверях. Так, однажды на дверях у своего приятеля художника Архипова, не застав его дома, Степанов нарисовал лося. Это было своеобразной визитной карточкой, и Степанов не сомневался, что Архипов точно поймет, кто приходил к нему в гости.

Уже в самые ранние годы ученичества заметна склонность Степанова к тому, чтобы внимание зрителя не отвлекалось второстепенными деталями, а сосредотачивалось на самом важном. Он не увлекается скрупулезным изображением мелочей, его рисунок становится все более скупым, отточенным, резким. Путем неустанных упражнений он достиг такой профессиональной легкости и стремительности карандаша, что мог невероятно быстро, несколькими штрихами обозначить фигуру зверя и птицы в движении, наметив то самое важное и существенное, что можно потом, не торопясь, развить и закончить в мастерской. Лошади, собаки, лоси, медведи, волки - все это запечатлевал он с почти фотографическим сходством. Многоле’гнее сотрудничество с журналом Природа и охота было очень плодотворным, оно дало Степанову огромный опыт, он научился великолепно чувствовать природу. Наблюдая ее в самых разных состояниях, в разные времена года, Степанов научился различать множество оттенков желтого, коричневого, зеленого, рыжего, серого, черного и, что интереснее всего, белого цвета.

Ученик Степанова А.П. Панфилов вспоминает: «В классе он иногда нам рисовал сам... “Краски поменьше”, - говорил он, и сам писал жидким, прозрачным мазком. Мне написал однажды гуся, я этого гуся храню и любуюсь, особенно тем, как тонко брал он тон. У гуся шейка взята совсем почти одним цветом с фоном, все тем же белым, а какая разница. “Цветом писать легко, - говорил Степанов, - а вот ты попробуй белым по белому написать - вот это мастерство!..”».

Охота. 1885

Мемориальный музей-усадьба художника Н.А. Ярошенко, Кисловодск

Сам Степанов в полной мере обладал таким мастерством, он умел передать в своих картинах глубокий лирический настрой самыми скромными средствами. Колорит его картин со временем становился все более сдержанным и скупым. Степанов не стремился «расцветить» мир, показать его более ярким, чем он есть. В этом смысле он оставался верен природе, но не столько в красках, сколько во взаимных отношениях, в полутонах, в тончайших переходах черного, серого, оливкового и разных оттенках коричневого. Рассматривая его картины, можно определенно сказать, что Степанов предпочитал изображать переходное время дня, вечерние сумерки и ранний рассвет, у него почти нет солнца, небо всегда в облаках, осень и зима - вот любимые его времена года. «Брал он, - рассказывает А.П. Панфилов, самые тонкие отношения. Но это не импрессионизм и не небрежность, - брал нежно, но в упор, и это самое трудное».

Но довольно часто в гамму своих излюбленных серых, коричневых, оливковых оттенков, в тончайшие изменения белого он неожиданно вносил яркое пятно. «Однажды в Училище, в перерыве между работой, - вспоминает художник В.А. Филиппов, - разговорились о зиме, о ее красоте. Я вспомнил его исключительную картину, бывшую на Союзе, где была изображена часть террасы, а по бокам кусты сирени и уходящие вдаль снега... День пасмурный, а на кустах сирени сидят снегири, такие прекрасные, очаровательные. Я и сейчас вижу во всей прелести эту картину, которая так глубоко меня поразила из всей выставки на Союзе. Я сказал об этом. Алексей Степанович задумался и проговорил: “Снегирь - ведь это краса зимы, самая настоящая сказка”.