Виктор Корчной - Шахматы без пощады

Конечно, это следовало пресечь, выгнать советских с первых рядов. Но не с моими правами беженца, не с опытом этого адвоката из провинциального городишки Гларуса. Само политическое сознание этого человека — левого социалиста противоречило духу борьбы в этом матче: советские, с их колоссальным численным и техническим превосходством, были намерены сломить меня раз и навсегда, а мой шеф и не думал бороться против них, он был обеспокоен лишь возможностью улучшить взаимоотношения с милыми советскими людьми… Как я играл, что мне мешало — его это ничуть не интересовало. Ни разу за время матча он не пришел побеседовать со мной по душам. Помнится, я проиграл 4-ю партию, а он подошел к Петре и предложил ей вечерком пойти потанцевать. К огорчению руководителя делегации, идея похода на танцы была отвергнута партнером… Газета «Советский Спорт» от 12.11.1981 со ссылкой на пражскую «Руде право» сообщает: «Адвокат, защищавший своего клиента, с течением времени, когда лучше узнал Карпова, начал менять мнение. «Против кого и с какими аргументами я должен защищать Корчного?» — заявил он на одной из встреч с журналистами». Очевидно, член судейской коллегии гроссмейстер Мирослав Филип снабдил «Руде право» этой информацией.

Когда-то, за пару лет до Мерана адвокат из Гларуса вызвался помогать мне бесплатно. Заявление это было позабыто. И он не гнушался урвать, где только мог. В контракте с организаторами было записано, что оба участника обеспечиваются на время матча дачами. Карпову ее предоставили, а я на получении дачи не настаивал. Вместо нее организаторы должны были бы предложить (в качестве неустойки) денежную компенсацию. Я этих денег никогда не увидел…

Признаться, у меня не было претензий к моему шефу во время предыдущих матчей. Но здесь его будто подменили. Он просто мечтал быть принятым в советские ряды, стать для них родным! Забегая вперед, отмечу, что его старания увенчались успехом. Не прошло и трех лет после окончания матча, как он подружился с Карповым. Спустя еще несколько лет Бродбек стал финансовым и юридическим представителем Карпова в Западной Европе. Ну, а Карпов, не сыграв ни одной партии во внутренних швейцарских соревнованиях, с подачи своего швейцарского друга попал в список сильнейших швейцарских шахматистов!

Как это случилось технически? По-видимому, их приятельские отношения стали завязываться во время матча. Не случайно адвокат оказался единственным из моей группы, кто пришел на церемонию закрытия матча в Меране. А в 1984 году, когда у Карпова возникли проблемы с его миллионом, заработанным по контракту в Гонконге, и ему потребовалась юридическая консультация по финансовым вопросам в Западной Европе, он разыскал милого швейцарца, и тесные отношения были установлены.

Я с удовольствием читаю книги по психологии, но никогда не поднимался до уровня профессионального психолога. Все же попробую разобраться в образе мышления 12- го чемпиона мира. В Советском Союзе и, конечно, в России — огромная разница в образе, да и в уровне жизни между крупными городами и провинциальным миром — селами и мелкими городами. Происходит миграция: население бежит из тьму-таракани в Москву, Петербург, Нижний Новгород… Родившийся на Южном Урале в городишке Златоуст Анатолий Карпов переехал затем вместе с семьей в расположенную недалеко от Москвы Тулу, потом в Москву, Ленинград и снова, на этот раз насовсем, в Москву. Однако навсегда, на всю жизнь он сохранил комплекс неполноценности маленького мальчика из провинции, попавшего в крупный культурный центр. Комплекс этот подстегивал юношу добиваться успехов за шахматной доской, расширять свою коллекцию почтовых марок, зарабатывать больше денег. Но ни звание чемпиона мира, ни миллионы накопленных долларов — ничто не помогло Карпову избавиться от мучительного комплекса, приобретенного в детские годы. Как следствие: вероятно, когда он впервые увидел меня, я произвел на него сильное впечатление, и он начал подражать мне. В большом и малом. Мое окружение, мои люди тоже произвели на него впечатление. Я оказался для него не только образцом для подражания, но и главным врагом — тем, с кем в первую очередь предстояло бороться.

Чтобы лишить меня силы, следовало убрать людей, помогавших мне. Карпов стал переманивать их на свою сторону. Это превратилось у Карпова в привычку — началось Фурманом, а закончилось Бродбеком. А между делом… посмотрим. Рассказывая о матче в Багио, я упомянул о полученном мною письме вместе с флагом из американского штата Техас. Не прошло и трех лет после публикации моей книги, где я рассказал об этом эпизоде, как и у Карпова появились связи со штатом Техас (а не с каким-либо другим из пятидесяти американских штатов!) Я выпустил книгу «Шахматы — моя жизнь»; не прошло и года, как Карпов выпустил книгу с таким же названием. Карпов подсмотрел, что Петра водит машину «Ауди», и купил себе такую же. Мой серый глянцевый костюм произвелна Карпова впечатление — он купил себе такой же! Ну, и совсем недавно, в 2002 году в университете в Молдавии мне присвоили звание почетного доктора. Такого Карпов стерпеть не мог: не прошло и года, как ему удалось заполучить звание почетного профессора в петербургском университете!

Помните, Ботвинник написал: «Карпов бесплоден, как стерилизованная самка». А вам, читатель, никогда не ставили пиявки?

…Но я отвлекся от рассказа о заседании жюри во время матча в Мерано. Оно, как и полагалось, сурово осудило меня за нарушение этики и присудило меня в случае повторного нарушения к 12 000 швейцарских франков штрафа.

У меня, вообще, нормальные глаза. До шестидесятилетнего возраста, за редким исключением, никогда не болели. Ношу очки, но могу читать и без них. Во время матча в Районе 5-й партии меня увидел мой болельщик, врач из Белграда, и ужаснулся: «Что с вашими глазами?!» Я не придал тогда этому разговору серьезного значения. Сразу после окончания матча, еще не успели отъехать грузовики с дьявольским грузом, я почувствовал сильнейшую резь в глазах. По-видимому, во время матча я был подвержен облучению, а тут произошла смена режима. Обвинение в облучении уже появлялось в прессе. Советские ничего не ответили. Очевидно — нечего…

У Карпова было четыре тренера: Зайцев, Таль, Васюков и Балашов. Еще Полугаевский в качестве корреспондента «Советского спорта» писал про меня всякие гадости, хотя находился в самом центре вертепа, знал, как все происходило на самом деле. Также он прославился тем, что разработал новинку, с помощью которой Карпов выиграл последнюю партию матча. Имел ли право, с точки зрения этики, этот трусливый Лев работать с Карповым? Глупый вопрос. Далеко не все советские понимали, что значит слово «этика».