Роман Неумоев - Повстанческая армия имени Чака Берри

— Ромыч! А нас, вот, в ментовку ведут! Давай присоединяйся!

— Вот, козел! — мрачно подумал я про себя и мысленно плюнул ему в рожу.

— А, так это еще один ваш приятель? — разулыбался мент, и меня тепло приняли вместе со всей кодлой.

Делать было нечего, пришлось идти в ментовку вместе со всеми. Там меня сразу отделили от остальных, потому что этот козел, Николай Францевич, тут же объявил меня самым главным главарем. Вид у него был при этом такой, будто меня давно ищут, что бы, вручить медаль за отвагу. Вот, блин! А я еще расчувствовался тогда в вагоне-ресторане! Два рок-папы! Любовь и дружба навеки, и все такое! Видел я мерзавцев, но таких!..

Тем не менее, деваться было некуда, надо было как-то выкручиваться. И я принялся с самым серьезным и солидным видом, на какой был способен, доказывать ментам, что сам товарищ Баглай о нашем путешествии проявляет заботу и что мы новые, такие вот, «рок-н-рольные комсомольцы», и едем на ответственейшее мероприятие, в город Новосибирск. Менты стали звонить в тюменский горком комсомола. Но связь никак не ладилась и, так как мы все врали складно и от общей легенды не отклонялись, менты решили нам поверить. Они дали телеграмму на следующую крупную станцию, что бы там сняли наши вещи и, самое главное, гитары. Потом нас посадили на проходящий поезд, снабдив спецбилетами до самого Новосибирска. Вернули и ксивы.

«Хер их знает! Может они и впрямь какие-нибудь горкомовские посланцы. Кто их теперь разберет? Перестройка, мать твою так!», — подумали менты и поспешили от нас избавиться.

Но вот тогда до меня впервые дошло, кто такой, на самом деле Ник Рок-н-ролл, он же Николай Францевич Кунцевич. Бестия, он! Чертило, натуральное! Найф бы ему в сраку, да провернуть, провернуть! Самое бы милое дело!

4 августа. Вся компания тусовалась у некоего Энди на его шикарном 3-х комнатном флэту. Вожди обоих команд бросили клич: «Громи буржуев!» тут же было решено, что громить необходимо там, где стоишь, ибо ближайшим «буржуем» был признан хозяин флэта. Начались кражи. В процессе было украдено множество банок консервов, выпит весь папин египетский одеколон и все хранившееся в доме спиртное. Вещами пренебрегли, видимо из-за того, что в дороге они — лишняя помеха. Грабеж продолжался целые сутки, но что интересно, впоследствии была замечена лишь пропажа папиного одеколона и маминой бутылки шампанского. Тем не менее о хозяине осталось приятное впечатление. (Еще бы!)

На исходе дня местом диспозиции был определен опять-таки НГУ. В музыкальной комнате местных джазменов собралось человек 30 разного люда: панки, хиппи и пр. Электричество! Голосовой аппарат — бытовой усилитель «Радиотехника»! Зато живой барабанщик из панковской команды «БОМЖ», комбик для ритма и жаждущий поджемовать саксофонист. Программа та же. Но, когда наконец, опытный Ромыч (как никак, преподаватель ТСО в институте культуры), сделал разборчивым вокал, то покатил такой крутняк, аналог которому придется искать где-то в пространстве между БЭЗДЕЙ ПАТИ и ЗЕ СТУГГИЗ. Так что импровизированной Инструкции на этот раз ловить было нечего — фон был настолько ярок, что изобразить им что-либо было уже невозможно. Впоследствии джазменов из комнаты выгнали.

7 августа. День рождения Николая (фамилия и отчество неизвестны) Рок-н-ролла. В этот день имели место следующие события: был закуплен портвейн и упакован в чемодан, бесследно пропал некий «Джордж», который ранее смачно и глубоко резал вены. По догадкам, его в состоянии пьянственного изумления подобрали милиционеры и сопроводили туда, куда он и собирался — в психбольницу. Именинник, при содействии верного своего перкуссиониста Бабаяна, высадил у героя рок-н-ролла и вождя

Ромыча окно в хате и закочумал там на вольных хлебах. Второй эшелон оприходовал многое из личного имущества членов ИПВ. После чего хочется восклицать: «Коля, твои люди — гопники! У своих красть нехорошо. А, ведь, ты, какой ни на есть, а поп». Небезынтересна позиция Ромыча. Когда ставили хату новосибирца Энди, он самодовольно кряхтел и разглагольствовал на тему социальной справедливости. Говорят, что теперь он все больше склоняется к библейским истинам.

Это случалось летом 1988 года. Таким же жарким, каким оно бывает всегда в полосе резко-континентального климата, в месте, граничащим с Северным Казахстаном. Все события, описанные в этой книге, происходили на юге Тюменской области. А там такой климат, что любые явления, так или иначе, зависят от погоды. Зима в Сибири с морозами под минус 35 и лютыми ветрами — не самое благоприятное время для тусовок на открытом воздухе, сейшенов и фестивалей.

Поэтому, уж так повелось, что вся рок-деятельность на зимний период, как бы «примерзает». Но только для того, чтобы с новой силой забурлить вместе с весенним половодьем.

Есть такое местное наблюдение, можно даже сказать, закон жизни, что за каждым великим безумцем стоит великая женщина. У Рембрандта была Саския, у Петрарки — Лаура, у Джона Леннона — Йоко Оно, у Пушкина — Наталья Гончарова, ну и у Адама — Ева, в конце концов. А что Адам был великим!? А как же! Хотя бы потому, что долгое время кроме него на земле не было ни одного мужика. Следовательно, его величие на этот момент не поддается даже сравнению. И что же, он был безумцем? А то, как же?! Ибо, какой же разумный человек станет слушать бабу, и променяет жизнь в раю на жизнь с ней в пещере, у костра, с полуобглоданной костью в руках?!

И вот, стало быть, была у Мирона была Гузель Салаватова. То есть, что значит была? Она и теперь собственно есть у него. И она по-прежнему верит ему и верит в него, хотя бы даже в стельку пьяного.

на фото Мирослав Немиров и его «птичка»

И вот, несмотря на то, что Мирон (Немиров, ежели кто забыл, что мы его звали промеж себя «Мироном»), фактически покинул тюменское рок-сообщество, уехав к своей маме в Надым, верная Гузель неутомимо и самоотверженно осталась продолжать его дело в Тюмени. Да уж, такова «селя ва», как говорят французы.

Рок-н-ролл, революция сознания, «пис энд лав» и «поколенческая культура», а потом жизнь, раз ребром ладони по голове, и будь любезен, поезжай-ка к маме в Надым! А почему? Э-ге-ге, почему, почему.… Да чтобы не сдохнуть от безденежья, наготы и лютых морозов. Но свою вдохновляющую и руководящую деятельность Немиров продолжал и из Надыма. Вот именно дань этой его вдохновляющей работе мы и решили отдать, пометив на обложку первого, действительно коммерчески реализованного альбома «Инструкции», «Ночной Бит». Я имею в виду ту мысль, что альбом был первым электрическим альбомом ИПВ, имеющим право называться «релизом». На его обложке — фотография ночного Надыма и фрагмент стихотворения Мирослава Немирова.