Джеффри Гартен - От шелка до кремния

Энрике родился 4 марта 1394 года. С малых лет он был привязан к своему отцу, герою, фактически добывшему Португалии независимость от Кастилии в сражении при Алжубарроте 14 августа 1385 года. Его мать Филиппа Ланкастерская выросла в Англии и наверняка рассказывала молодому принцу историю своей страны, беседовала с ним о храбрых рыцарях, об их кодексе чести и благородных сражениях. Энрике, как и другие королевские дети той эпохи, изучал историю, литературу, религию, астрологию и мореходство, которые, впрочем, были приправлены мистикой и суевериями. Историки едины во мнении, что Энрике верил в свой гороскоп, согласно которому ему было предопределено «совершить великие и благородные завоевания и раскрыть секреты, неизвестные людям» [32] Felipe Fernandez-Armesto, Pathfinders: A Global History of Exploration (New York: W. W. Norton, 2006), 131. .

Инфант Энрике — дитя средневековой Европы и Португалии конца XIV — XV веков. Когда Монгольская империя Чингисхана начала распадаться, местные короли и правители стали бороться за власть: вели бесконечные войны, участвовали в восстаниях и захватывали имущество друг друга. По сухопутным дорогам, ведущим из Китая в Восточную Европу, передвигаться стало сложнее, поскольку каждое новое государство устанавливало свои границы, вводило пошлины, навязывало посредников и формировало торговые обычаи. Караванные купцы мечтали о новой дороге на Восток в обход неспокойных земель.

Лучшей альтернативой казался путь через открытый океан, но ни одна европейская страна не была к этому готова. В морском деле Европа сильно отставала от Китая и Персии, а внутренняя политическая борьба в европейских странах затрудняла проведение государственных кампаний любого рода, в том числе крупных мореходных экспедиций. Триумф принца Энрике в Северной Африке значительно укрепил уверенность Европы в своих возможностях.

Pax Mongolica постепенно исчезал, а Европа начала заимствовать изобретения Азии, в том числе порох и приборы для навигации. В конечном итоге вкупе с передовыми технологиями в сельском хозяйстве и военном деле, которые появлялись как результат конкуренции между государствами, это приведет к смещению центра влияния из Азии в Европу, но Европе понадобится еще сто лет, чтобы раскрыться полностью и начать создавать настоящие национальные государства, подпитывать дух научного исследования и положить конец безграничной власти католической церкви.

То, что такой первопроходец, как Энрике Мореплаватель, появился именно в Португалии, а не в более крупной европейской стране, неудивительно. С обретением независимости в политическом плане в Португалии все успокоилось, тогда как другие страны все еще слишком опасались гражданских войн и нападения врагов и не рисковали отправлять своих лучших мужей в далекие экспедиции. Потенциальные враги тоже держались от морских просторов на расстоянии. Прежде китайские императоры Минской династии отправляли флотоводца Чжэн Хэ в исследовательские экспедиции, и он добирался даже до Восточной Африки, теперь же они в основном занимались внутренними делами страны, и морские походы прекратились. Индийским капитанам хватало возможностей Индийского океана. Османов ограничивали узкие проливы, которые были их единственным выходом в остальной мир и часто находились под вражеским контролем. Лишь в Португалии царил мир, а протяженная береговая линия позволяла отправлять экспедиции в открытое море.

После победы, одержанной в Сеуте, принц Энрике стал посматривать в сторону Атлантического океана [33] Точные даты атлантических походов неясны, поскольку разные источники противоречат друг другу. . Для первой экспедиции он выбрал Канарские острова: Энрике рассчитывал найти там сокровища и обратить в веру язычников. Однако король Жоан I не одобрил идею инфанта, поскольку на острова претендовала Кастилия, а монарх по-прежнему боялся спровоцировать бывших правителей Португалии. Тогда Энрике отправил два корабля на поиски новых земель на запад вглубь Атлантики [34] Принц Энрике следил за строительством кораблей, подбирал экипаж, но сам никогда не участвовал в экспедициях. Прим. науч. ред. . Один из кораблей, сбившись с пути из-за шторма, обнаружил маленький необитаемый остров (позже он получит имя Порту-Санту) и доложил об этом Энрике. Принц отдал кораблю приказ плыть дальше. В период между 1419 и 1425 годами (историки спорят о точной дате) португальские мореплаватели недалеко от марокканского побережья обнаружили еще один остров, который стал первым большим открытием Энрике. Это была Мадейра. Итальянские мореплаватели уже давно знали о его существовании, но не видели в нем никакой ценности. Португальцы же нашли там лес, который широко использовали в кораблестроительстве, и сок драцены, из которого готовили красители и лекарства. Через несколько лет португальцы завезли на остров сахарный тростник с Сицилии и виноград с Крита, превратив Мадейру в крупного экспортера леса, сахара, вина и важнейшее звено экономики империи.

Затем Энрике отправил еще одну экспедицию, которая прошла примерно по тому же сценарию, что и открытие Мадейры. Моряки обнаружили маленький, не представлявший интереса остров. Энрике приказал им плыть дальше, и со второй попытки были открыты Азорские острова (примерно в 1430-х годах, историки спорят и об этой дате). Архипелаг состоял из девяти островов, располагался на одной широте с Португалией и так же, как и Мадейра, был известен другим исследователям, но не заинтересовал их. Власти Португалии заманивали, а иногда и заставляли своих подданных перебираться на новые земли, и вскоре на островах начали развиваться животноводство и выращивание фруктов, а сам архипелаг превратился в перевалочный пункт для трансатлантических экспедиций и новую заботу португальской колониальной администрации. Своими успехами Энрике заслужил доверие в Лиссабоне. Оно ему пригодится, когда придет время для более смелого предприятия — попытки обогнуть мыс Бохадор на западноафриканском побережье.

Бохадор на португальском языке означает «выступающий». Этот выступ был не больше сорока километров или меньше дня по морю от побережья Западной Сахары, однако долгие годы он сдерживал европейские географические открытия. Есть свидетельства, что древние средиземноморские цивилизации финикийцев, греков и карфагенян проплывали вдоль западного побережья Африки и мимо мыса. Однако после этого, на протяжении нескольких веков, которые историки назвали Темными, люди находились в жесточайшем плену у суеверий, и вплоть до 1430-х годов никто не осмеливался приблизиться к Бохадору. Легенды гласили, что к югу от мыса океан закипает, морские чудовища нападают на корабли, а солнце палит так, что белая кожа становится черной. Согласно поверьям, коварные ветра вокруг мыса направляли корабли прямо на красные коралловые рифы. В народном сознании Бохадор был гиблым местом [35] Boorstin, The Discoverers, 166. . Так что если бы экспедиции Энрике удалось обогнуть мыс, это разрушило бы психологический барьер, несколько столетий удерживавший европейцев от морских походов, а португальцы получили бы новый заряд уверенности.