Давид Шор - Воспоминания

Я переписывался с тогдашним секретарем музыкальной школы Иерусалима — М-е Мари Ицхаки [385], которая сохранила все письма мои.

Вот некоторые выдержки из них: стр. 2, 3,4 до знака X. О […] [386]до скорбью… и дальше: “Под впечатлением” до “из Берлина” — и дальше — от “Я ответил” до “живых” [387].

Что такое Бетховен? Только гениально одаренный музыкант или нечто гораздо большее? Не проявляется ли в его творчестве весь рост и все величие человеческой души, способной подняться на недосягаемую высоту, и не представляют ли творения Бетховена ступени, по которым композитор поднимался к идеалу? И если всякое истинное искусство показывает человеку те возможности величия, которые имеются в его душе, то не являют ли творения Бетховена настоящую картину такого величия? Вот почему его имя так обаятельно и магически действует на всякого, прикосновенного к музыке. И если жизнь всякого великого человека представляет глубокий интерес, то жизнь Бетховена возбуждает интерес исключительный. Если мы проследим его жизнь, полную горьких лишений и человеческих страданий, отданную целиком служению искусству на благо человечества, то наше удивление перед Бетховеным — музыкантом соединиться с благоговением перед Бетховеным — человеком.

Бетховен — этот гений, сумевший сочетать гениальность и человечность, одно из тех явлений в искусстве, которое, кажется, никогда не будет исчерпано и к которому каждое поколение может подойти по — своему. Он явился в то время, когда Европа переживала одну из величайших страниц своей истории. Свободная философская мысль, стремящаяся освободить человека от всех религиозных, общественных и гражданских пут, неудержимо влекла к провозглашению великих освободительных принципов. Вся жизнь должна была обновиться, и на обломках старого, унижающего человеческое достоинство строя надлежало возникнуть новой счастливой жизни. И если последствия не оправдали надежд и Бетховен был свидетелем того, как попирались человеческие права, то все же его великое сердце до последнего своего биения осталось верным лучшим идеалам его времени, которые он часто понимал глубже, шире и выше, чем кто — либо из его современников. Это резко отличало Бетховена от современных ему музыкантов, даже таких гениальных, как Гайдн и Моцарт. В то время как другие музыканты стояли в стороне от умственного и социального движения свего века и оставались только великими музыкантами, Бетховен в полном смысле слова [был] сыном своего века и, можно смело сказать, шел впереди него. Он так верил в этическую силу своего “божественного искусства” и так высоко ставил свое артистическое призвание, что и перед коронованными лицами не склонялась его львиная голова.

Убогая обстановка окружала колыбель Бетховена, родившегося 17 дек[абря] 1770 [388].

Ничто, положительно ничто не предвещало будущего величия. Бедность, доходящая до нищеты, тяжелая семейная атмосфера, впоследствии пьянство отца, отсутствие правильного школьного обучения, необходимость рано поддержать всю семью, все это могло бы сломить менее энергичную натуру и не дать развиться природным дарованиям. А между тем мы именно на Бетховене можем проследить постоянный внутренний рост, которому никакие внешние препятствия не могли помешать. Глубокое сознание важности своего призвания не покидало его и являлось верной путеводной звездой для всей его остальной жизни. Благородная способность стоять выше житейских невзгод вырабатывалась в Бетховене постепенно. Шаг за шагом можно проследить этот рост и видеть, как всякое самоусовершенствование являлось плодом огромных усилий и как с каждым таким завоеванием дух его все более и более укреплялся. “Нет ничего выше, как приблизиться к божеству и распространять его лучи между людьми”, — говорил Бетховен, и это он делал на протяжении всей своей жизни. ИдеяСлужение человечеству, основанное на любви и самоотречении, — вот конечный результат его жизни.

Перед нами великая трагедия. Живой и страстный человек борется всю жизнь сам с собой, со своими наклонностями, темпераментом и потребностями, для того чтобы быть достойным того высокого призвания, которое мы называем гениальностью. Невольно останавливаемся мы перед таким величием. Бетховены озаряют нам путь к совершенству. И как они всю жизнь борются, глубоко веря в свое назначение, так и мы с их помощью, веря в совершенство человека, будем бороться и стремиться к прекрасному в жизнивсеобщему братству.

Задолго до революции в среде музыкантов и истинных любителей музыки чувствовалась острая неудовлетворенность музыкальной жизнью; искания новых путей по всем направлениям прорезали сферу музыкальной общественности; устраивались сотни концертов, организовывались новые школы, музыкальные библиотеки, нарождались общества, собирались заседания; и все же недовольство продолжало расти, все сильнее и ярче обнаруживался какой — то существенный пробел музыкальной культуры.

Музыкальное искусство было [ богаче ] музыкальной культуры. И это различие между возможностями музыки и осуществлениями культуры ее, предчувствие еще нераскрытых ценностей, побуждало к исканию новых форм музыкальной жизни. [Где же возможно было найти эти формы?]

Художественное произведение живет двойной жизнью — в творчестве и восприятии. Первая стадия кончается завершением его воплощения, вторая начинается с того момента, как первый [зритель или слушатель] подошел к нему. В первой стадии оно имеет индивидуальное значение, во второй становится общественной ценностью. Творить могут лишь немногие, созерцать искусство способны почти все. И несмотря на это, существует много учреждений, которые приходят на помощь музыкальному творчеству и интерпретации, и ни одного, которое осуществило бы в полной мере возможность созерцания, т. е. слушания музыки.

Общественно — музыкальная жизнь исчерпывается концертами. Симфонические, камерные, вокальные вечера, Klavier- Abend'bi [389]наводняют музыкой сезоны больших городов. Слу — чайный характер, бессистемность пестрой смены музыкальных исполнений вносят смятение и путаницу в восприятие неподготовленного слушателя. Подавленный бессвязностью впечатлений, он растерянно стоит среди потока звуков, не успевая овладевать ими, пережить, осмыслить. И часто истинно художественного наслаждения нет; оно замещается иллюзией удовлетворения, рождающейся из непоколебимой веры в высокое значение концерта. Для того чтобы слушатели могли раскрыть все ценности, заложенные в концерте, он должен быть дополнен музыкальным учреждением, которое подготовит слушателя к нему. В области изобразительных искусств мы находим формы художественной соответствие формжизни, необходимые и для музыкальной культуры.