Вернер Ланге - Художники во Франции во время оккупации. Ван Донген, Пикассо, Утрилло, Майоль, Вламинк...

Дина Верни и Вернер Ланге на терассе здания Propagandastaffel, Елисейские Поля (Частная коллекция).

Прибыв на улицу Соссэ, я поднялся на четыре лестничных марша, по четыре ступени каждый, по лестнице, которая вела в то самое бюро, и столкнулся нос к носу с Диной, с милым и невинным видом сидящей на стуле.

— Вы можете забрать эту девушку, герр Ланге, — услышал я. — Мы закрываемся на обед. Завтра вы приедете с ней во Френ разбираться с ее делами!

Я официально отдал честь, и мы направились к выходу, ничего больше не спрашивая. Болтушка, Дина начала говорить со мной уже в коридоре. «Заткнись!» — сказал я ей сквозь зубы. Оказавшись на улице, уже можно было разговаривать. Я подумал, что после Френа она явно нуждалась в хорошем завтраке. Мы направились на улицу Матиньон, где присоединились к нашим друзьям.

Придя в ресторан, я открыл дверь театральным жестом и впустил Дину внутрь. Все были взволнованы, особенно старый Майоль. Увидев свою любимую модель, о которой у него давно не было известий, бедный человек сильно побледнел. Дина, напротив, как хорошая актриса, играющая к тому же главную роль, не показала никакого волнения. Спокойно, как если бы ничего не случилось, она взяла меню и заказала завтрак, а потом поела с большим удовольствием.

На следующий день я был обязан прибыть с ней во Френ. Я не мог уклониться от этого. Под пристальными взглядами эсэсовцев я чувствовал себя не слишком хорошо, однако мои объяснения удовлетворили их, и нас отпустили.

Оказалось, что Дина делила камеру с женщиной из Белфорта. Пятнадцать лет спустя я встретил ее в Париже на улице. Она меня узнала.

Я боялся, что, один раз легко отделавшись, Дина снова примется за свое. В Париже было много искушений. Мне удалось убедить ее незамедлительно вернуться в Баньюльс. Чтобы быть уверенным, я лично проводил ее на вокзал.

В качестве благодарности Майоль подарил мне красивый рисунок лежащей на спине женщины. Это была его прежняя модель, до Дины. Имелось посвящение: «Моему другу Ланге».

Дина уехала, он захотел вернуться тоже. Я снова проводил его до Вьерзона. Там мы попрощались, не зная, что это было настоящее прощание, окончательное. Весной 1944 года пришло ужасное сообщение о его смерти: он погиб в автокатастрофе, когда возвращался из Перпиньяна со своим другом, врачом, после визита к Дюфи.

Узнав эту новость, Отто Абец сказал, что Майоль был убит участниками Сопротивления из-за своих хороших отношений с немцами. Я никогда не верил в эту версию. Думаю, что использовать имя Майоля в целях пропаганды было бестактно.

Как большинство европейских художников, Арно Брекер в юности жил и работал в Париже, точнее, на Монпарнасе. Находясь под влиянием Майоля, он когда-то делал изящные статуэтки, размер которых соответствовал скромным размерам его ателье. Затем ему представился случай провести некоторое время в Риме, где он продолжал формировать свой стиль, перед тем как окончательно обосноваться в Берлине с Миминой, молодой гречанкой, которую он взял в жены.

Брекеру особенно удавались портреты (это был его любимый жанр), но он мечтал о крупных, монументальных произведениях и осуществил свою мечту, создав знаменитого Прометея. Он так понравился новому режиму, установившемуся в Германии с 1933 года, что правительство купило эту скульптуру и тотчас заказало другие, предназначенные для украшения Государственной канцелярии Третьего рейха, которую должен был построить и построил Альберт Шпеер. В этом огромном здании, возведенном на улице Восс, все было слишком большим. В его неоклассическом, диспропорциональном стиле проглядывало что-то нелепое. Зеркальная галерея по размерам превосходила галерею в Версале. Что касается бюро Гитлера, оно было просто фантастической величины.

Чтобы украсить портал над входом, Шпеер заказал Брекеру две статуи таких же нереальных размеров (их называли тогда «сюрреалистическими»). Кроме того, было заказано множество барельефов для интерьера. Две колоссальные обнаженные фигуры, Несущая факел и Несущая меч [99] Эти статуи находились над входом и выходом новой Государственной канцелярии в Берлине и были разрушены во время войны. , обозначили начало карьеры Арно Брекера как первого скульптора Рейха.

Благодаря солидному бюджету, которым распоряжался Альберт Шпеер, Брекер смог создать грандиозные статуи, тщательно отделанные и прекрасно отшлифованные, изображающие мужественных героев и полных грации женщин. Я знал Брекера с тридцатых годов и положительно оценивал его работы. Критики в большинстве хвалили их, отмечали отсутствие в них напыщенности и несомненный талант скульптора. Любопытно, что из-за необычной манеры, в которой он выполнял женские волосы, его прозвали «лучшим парикмахером Берлина».

Брекер знал Париж так хорошо, что был гидом Гитлера во время его краткого посещения Парижа в 1940 году. Он любил Париж и приезжал туда часто. Именно поэтому я познакомился с ним.

Брекер мечтал о парижской выставке. Могу уверенно утверждать, что его «историческая» выставка в «Оранжери» в Тюильри была уникальной. Он выбрал один зал среди многих других, потому что мог выставить там свои произведения огромных размеров. Будучи уже министром вооружения, Шпеер был так воодушевлен проектом, что обеспечил необходимое для отливки скульптур количество металла. Это было потрясающе!

Гипсовые слепки были отправлены Рюдье, ибо он занимался отливкой статуй. Рисунки находились у меня, поскольку я должен был заниматься их обрамлением.

Хотя Служба искусства Берлина получила приказ полностью обеспечить выставку, я быстро понял: если я не займусь этим лично, ничего не будет сделано и выставка не состоится, во всяком случае, к обозначенному сроку. Это я, признаюсь, предложил «Оранжери» Бреке-ру. Не только по причине расположения в центре Парижа, но и потому, что там проходили важные художественные события.

Брекер сразу нашел идею превосходной. Но «Оранжери» зависела от Национального музея Лувра, института, который мы все уважали, поэтому я пошел к господину Жожару [100] Жак Жожар (1895-1967) был назначен Директором национальных музеев и Школы Лувра в 1940 году. Организовал во время войны вопреки приказам правительства Виши эвакуацию экспонатов Лувра на юг Франции. Помогал спасти значимые частные коллекции, в том числе коллекцию Мориса Ротшильда. После Освобождения стал Генеральным директором Музея изящных искусств, был награжден медалью Сопротивления, затем орденом Почетного легиона, получил звание Командора. , его директору, чтобы рассказать ему о проекте.