Иван Фирсов - Русские флотоводцы. Исторические портреты

Шли недели. В Константинополе роптали не только на базарах и в кофейнях. В серале то и дело министры двора искоса поглядывали на адмиралов и презрительно шептались у них за спиной.

Начали роптать янычары…

Султан Селим понимал, что, не будь базы на Тонедосе, сенявинской эскадре пришлось бы туго.

— Начни с Тенедоса, — торопил Селим капудан-пашу. — Изгнав оттуда неверных, мы лишим их опоры в Архипелаге, и они уберутся сами подобру-поздорову Блокада ужесточилась, но капудан-паша пока из проливов не высовывался. Тогда Сенявин пошёл на хитрость — задумал выманить турок из Дарданелл.

Узнав в середине марта, что турецкий флот сосредоточился у выхода из проливов, Сенявин решил схитрить — послать Грейга с кораблём «Ретвизан», фрегатом «Венус» и ещё одним судном подальше, в Сало ники.

— Главная цель вашего похода — обмануть турок, показаться им беспечными, ослабленными, — напутствовал флагман Грейга перед походом.

В середине апреля Сенявину доложили: «Турецки и эскадра показалась в проливе и встала на якорь под береговыми батареями».

Сенявин обрадовался. Больше месяца он всячески выманивал турок из проливов, отсылая часть кораблей к Греции и удаляясь сам от Тенедоса. Он, несмотря на превосходство неприятеля, жаждал схватиться с турками на море.

Разведка докладывала ему, что противник готовится атаковать Тенедос. Было заметно, как на анатолийском берегу собирались войска.

Как-то в дозоре на «Гекторе» командир бригады мичман Броневский разглядел среди турок французских офицеров. Сенявину подтвердили пленные с захваченной шебеки — французы помогают готовить десант на Тенедос…

«И чего они трусят? — думал Сенявин, майским утром рассматривая в подзорную трубу эскадру Саид Али. — Корабли у них большие, орудиями штук на четыреста превосходят нас, ан нет, и тут боятся?»

На рассвете 10 мая 1807 года дул лёгкий северо-западный ветер. С правого борта вдали, милях в десяти, маячила на якорях турецкая эскадра и не думала двигаться, хотя ветер давал ей полное преимущество в манёвре.

«Пора действовать при любом ветре, иначе турки могут удрать».

— Передать по линии: командирам прибыть на флагман, — приказал Сенявин вахтенному начальнику.

Все собрались ещё до подъёма флага. Выжидающе смотрели на адмирала — в такой ранний час по пустякам не тревожат.

Флагман был краток:

— Неприятеля мы атакуем нынче, без промедления, а то он, того и гляди, в проливах скроется. Действовать по способности, дабы наверняка викторию одержать.

К полудню ветер усилился и несколько зашёл к западу, а затем переместился к южным румбам. Команды как раз успели пообедать. С первой послеполуденной склянкой эскадра снялась с якорей. Как нарочно, ветер поутих, но на флагманском корабле «Твёрдый» запестрели флаги сигнала: «Нести все паруса и напасть на неприятеля по способности». «Твёрдый» подал пример и неуклонно сближался с кораблём капудан-паши Саида-Али. Между тем солнце уже коснулось горизонта, когда «Твёрдый» сошёлся с турецким флагманом так близко, что «реи их сблизились вплотную». Прогремел залп, запылали огни пожаров на верхней палубе «Седель-Бахри». Сражение началось по существу в наступающих сумерках. Капудан-паша резко отвернул в сторону Дарданелл, уходя под защиту крепостных орудий на берегу. Корабль «Сильный» сцепился на абордаж с кораблём неприятельского контр-адмирала, но смерть сражённого ядром капитан-командора Игнатьева помешала развить успех.

Неприятель бежал, потерял около 2000 убитыми и ранеными, три корабля выбыли из строя. Наши потери — 27 убитых и 54 раненых. Сражение у Дарданелл закончилось к полуночи. Успех был несомненный, сказалась высокая боевая выучка русских моря ков, флотоводческое искусство Сенявина. Неприятель спасся от разгрома, укрывшись под защиту береговых батарей в Дарданеллах.

Сенявин усилил блокаду проливов, в Константинополе наступил голод, начались беспорядки, взбунтовались, янычары, убили всех министров, свергли Селима III и возвели на престол Мустафу IV. Народ требовал раз громить русскую эскадру. Султанская эскадра направилась в море. Саид-Али поклялся, что доставит султану голову русского адмирала.

Турецкая эскадра из 16 вымпелов располагала 1210 орудиями. На русской эскадре было всего 728 пушек.

Предвидя решающий характер схватки с неприятелем, Сенявин накануне сражения, перед уходом с Тенедоса, отдал свой знаменитый приказ:

«Обстоятельства обязывают нас дать решительное сражение, покуда флагманы неприятельские не будут разбиты сильно, до тех пор ожидать должно сражения весьма упорного, посему сделать нападение следующим образом: по числу неприятельских адмиралов, чтобы каждого атаковать двумя нашими, назначаются „Рафаил“ с „Сильным“, „Селафаил“ с „Уриилом“ и „Мощный“ с „Ярославом“. По сигналу № 3 немедленно спускаться сим кораблям на флагманов неприятельских и атаковать их со всевозможною решительностью, как можно ближе, отнюдь не боясь, что неприятель пожелает зажечь себя.

Прошедшее сражение 10 мая показало, что чем ближе к нему, тем от него меньше вреда, следовательно, если бы кому случилось свалиться на абордаж, то и тогда можно ожидать вящего успеха. Пришед на картечный выстрел, начинать стрелять. Её ли неприятель под парусами, бить по мачтам, ежели же на якоре, бить по корпусу. Нападать двум с одной стороны, но не с обоих бортов; если случится дать место другому кораблю, то ни в каком случае не отходить далее картечного выстрела. С кем начато сражение, с тем и кончать или потоплением или покорением неприятельского корабля. Как по множеству непредвиденных случайностей невозможно сделать положительных наставлений на каждый я не распространяю их более; надеюсь, что каждый сын отечества почтится выполнить долг свой славным образом».

Сенявин, конечно, не был знаком с известным планом Нельсона перед Трафальгаром, но по своему направлению главного удара, нацеленности командиров на победу, без скованности их инициативы, ставя конкретные задачи каждому кораблю, приказ Сенявина ни в чём не уступал документу Нельсона. Боевой настрой флагмана передался командирам и всем экипажам.

Оставив для защиты Тенедоса несколько судов, Сенявин погнался за неприятелем, которого настиг утром 19 июня около Лемноса. Капудан-паша тотчас же отошёл к Афону, где построился в боевую линию. Турки первыми открыли огонь на большом расстоянии, но русские не отвечали, пока не сблизились на картечный выстрел. Началось Афонское сражение.

Сенявин во время сражения подвергался величайшей опасности: сигнальщику, подававшему ему рупору, оторвало руку, минуту спустя ядро разорвало его пополам; вслед за этим рядом с адмиралом убило ещё двух матросов. Сенявин остался невредим. Спокойно отдавая приказания, он вдохновлял своим примером подчинённых. К полудню турецкие флагманы были сбиты, остальные суда, сильно повреждённые, потеряли строй. Турки дрогнули и, пользуясь попутным ветром, стали отступать. Преследование разбитого противника прекратилось, но ночью корабль «Селафаил» нагнал и взял в плен корабль флагмана Бекир-Бея. Преследуемые линкор и два фрегата турки, ввиду безысходности, взорвали сами. Общее число потерь противника достигло почти 1000 человек убитыми и ранеными, а пленными 774 человека. Саид-Али потерял три корабля и пять фрегатов, при этом у Сенявина не было выведено из строя ни одного корабля. У русских потери составили 81 убитых и 170 раненых.