Иван Фирсов - Русские флотоводцы. Исторические портреты

Лазарев не оставил без работы и Корнилова. Весь десант разбили на два атакующих фланга-отряда. Правым командовал капитан 1-го ранга Серебряков, левый фланг адмирал поручил Корнилову. Всё, кажется, предусмотрено, где, когда, кому и как действовать. Выделены все гребные шлюпки с кораблей, распределены войска между ними. Заряжена артиллерия кораблей для поддержки первого броска, предусмотрены сигналы.

Корнилов накануне зашёл к Лазареву:

— Ваше превосходительство, предусмотрены на ми сигналы, в том числе и пушками. Во время атаки как бы не перепутать. Флажные сигналы закроет пороховым дымом, пушечные сигналы потонут в общих залпах, могут проспать или перепутать.

— Что же ты предлагаешь?

— Обозначить два важных сигнала общим криком «Ура!».

Лазарев мгновение раздумывал:

— Когда и как?

— Первый крик матросам на вантах, для начала движения десанта к берегу, другой на гребных судах кричать с приставанием к берегу, покуда не все высадятся на сушу, для нашей артиллерии.

Ну что ж, Лазарев, видимо, не ошибся в Корнилове, «смышлён и озабочен делом».

— Добро, отдайте приказ от моего имени и разошлите немедля по судам.

Так появился первый приказ за подписью Корнилова на флоте:

«Корабль „Силистрия“ под парусами при Туапсе. По приказанию г. командира честь имею объявить по эскадре к надлежащему исполнению следующее:

1. По окончании пальбы кораблям, следуя флагману, прокричать три раза „Ура!“, что будет сигналом для гребных судов грести к берегу, на последних должны принять последнее „Ура“ и, со спуском сигнала „Прекратить бой“, начать греблю.

2. На гребных судах при приставании к берегу по окончании последних своих выстрелов, так же кричать „Ура!“, что и продолжать, покуда не выскочит десант. Это „Ура“ должно быть принято с катера командующего отрядом, который будет в средине между правого и левого фланга.

Начальник штаба капитан-лейтенант Корнилов».

…Начали атаку корабельные пушки. Двести пятьдесят орудий залп за залпом посылали смертельный град на береговую полосу. Треск и гром были страшные, ядра больших калибров рыли землю, косили деревья.

По новому сигналу матросы взбегали на ванты с криком «Ура!», а гребные суда дружно двинулись к берегу, стреляя из карронад, находившихся на носу.

На подходе к берегу на головной шлюпке Корнилов скомандовал открыть огонь из ружей и первым выскочил в пенистые волны небольшого прибоя.

Высадка оказалась на редкость удачной, без потерь, кроме нескольких раненых.

На следующий день, докладывая Лазареву, генерал Раевский от души благодарил за помощь и всё же выделил Корнилова:

«Начальник левой половины гребных судов десанта капитан-лейтенант Корнилов имел весьма большое влияние на успех высадки. Когда огонь с кораблей прекратился, по случаю движения гребных судов к берегу, капитан-лейтенант Корнилов открыл с гребных судов сильный и удачный огонь, который он продолжал до самого берега; с самой большой быстротой он двинул все суда к берегу, сохраняя между ними отличный порядок, через что все войска вышли на берег без малейшего беспорядка. Наконец с десятью солдатами Тенгинского пехотного полка и столько же матросами он одним из первых выскочил на берег для занятия точки, весьма важной для прикрытия прибывающих войск».

8 июня «за отличие, оказанное при занятии местечка Туапсе на Абхазском берегу», Корнилова произвели в капитаны 2-го ранга.

В первый день нового, 1839 года Корнилов вступил в должность командира недавно заложенного на стапелях Николаева 120-пушечного корабля «Двенадцать апостолов».

Прибыв в Николаев, Корнилов увлечённо, с рвением принялся обхаживать своё судно, заложенное ни стапеле три месяца назад.

Узнав от Лазарева об улучшении здоровья Нахимова, уехавшего на лечение, Корнилов искренне переживает за товарища и сообщает Матюшкину в Севастополь:

«Он должен возвратиться, только что получил облегчение… Дай Бог ему счастья [30] Дай Бог ему счастья. — Корнилов всё время весьма дружелюбно относился к П. Нахимову, который всегда бывал в его семье желанным гостем в Николаеве и Севастополе. Их отношения несколько охладели после того, как Нахимов не поддержал Корнилова в вопросе о затоплении кораблей 9.09.1854 года. . Жаль, очень будет жаль, если он приедет в том же положении, в котором нас оставил».

Минуло всего три месяца, и Лазарев вновь назначил Корнилова в десантную операцию на Кавказе, в Субаши, неподалёку от Сочи.

На рассвете 3 мая 1839 года эскадра подошла к берегу на полтораста саженей. Корабли стали на якоря, спустили шлюпки и баркасы по сигналу, начали грузить войска. И опять Корнилов, командуя всеми гребными судами десанта, одним из первых выскочил ни берег и встретил огонь черкесов, во главе авангарда отразил натиск неприятеля и обеспечил высадку первого эталона. Вернувшись на «Силистрию», он отправился с пехотой в десант, и как вновь заметил генерал Раевский:

«Никогда порядок и быстрота гребных судов не были столь полезны, как в сём случае. Несмотря ни близость эскадры, неприятель встретил десант в пятидесяти саженях от берега. Несколько минут позже, и он бы встретил первый рейс ещё на гребных судах». Корнилов «один из первых выскочил на берег, и когда на самой опушке леса неприятель встретил авангард, Корнилов с вооружёнными гребцами бросился вместе с авангардом для их отражения, чем весьма способствовал первому и решительному успеху. После высадки второго рейса капитан Корнилов, составя сводную команду из гребцов, с примерной решительностью повёл их в атаку… Во всё время сражения Корнилов показывал замечательное соображение и неустрашимость».

Боевой генерал Раевский в своих выводах о Корнилове всюду подчёркивает личную храбрость и неустрашимость моряка. Все эти характерные качества с особой яркостью проявились у Корнилова во время обороны Севастополя.

За распорядительность и отвагу у Субаша Корнилова пожаловали орденом Святой Анны II степени. Вернувшись в Николаев, спешил он на стапель, где уже вырисовывались контуры его «Двенадцати апостолов». С особым тщанием он следит за качеством постройки судна. Особое внимание обращает на ударную силу — артиллерию. Сразу оценив по достоинству новшество — бомбические пушки, — Корнилов добился, чтобы его корабль впервые в России вооружили бомбической артиллерией. Правда, дело оказалось хлопотным, пришлось заново придумывать к ним новые, прочные станки. Теперь частенько вечерами Корнилов задерживался в Адмиралтействе. Второй год он вместе с мичманом Львовым до позднего вечера лопатили сотни документов, делали тысячи расчётов и таблиц, вычисляя подробный перечень штатного имущества для всех классов судов флота.