Семён Борзунов - Маршал Конев

…Откинувшись на спинку сиденья, Иван Степанович попытался отвлечься от тревожных мыслей и какое-то время спокойно, заинтересованно обозревал мелькавшую перед глазами местность. Всё, что открывалось ему, ещё недавно было полем боя. Но смотрел он сейчас на эту разбитую, ухабистую дорогу, на истерзанные леса и поля совсем по-иному, чем вчера. То там, то тут виднелись уже следы возрождения, чувствовалось, что многострадальной земле очень нужна рука хлебороба. По деревням стучали топорами и молотками старики да женщины, латая пострадавшие за время боевых действий хаты…

Но совсем отрешиться от фронтовых забот, как хотелось Коневу, в эти минуты он не смог. Сейчас, когда появилось немного свободного времени, его мысли опять сосредоточивались на военных делах. Стало возможным что-то подытожить, порассуждать о прошлом и будущем. Война явно перешла свой экватор, победа склонялась на нашу сторону. Это осознавали и солдаты, и командующие. Это чувствовал и враг, судя по нервозности и поспешности решений как командующих группами армий, так и гитлеровской ставки. Нечто подобное происходило и у нас в первые месяцы войны, когда, ошеломлённые внезапным нападением, советские войска не смогли устоять перед мощными ударами немецких танковых соединений, клиньями разрезавших советские боевые порядки. Не у всех наших командиров выдерживали тогда нервы, и в спешке порой принимались ошибочные решения. А чаще всего вовремя не принимались необходимые меры вообще, что пагубно сказывалось на действиях войск.

Такое было даже в кульминационный момент боев за Москву, когда решался главный вопрос войны: кто — кого? Но тогда, как и в других архисложных ситуациях, силы мира и разума одержали верх над силами зла и безумия. Уже в тех сложнейших и тяжелейших сражениях, несмотря на серьёзные ошибки Ставки и командующих фронтами, на плечи которых легла ответственность за оборону столицы, прервался счёт поражениям нашей армии. Героическая и трагическая оборона столицы завершилась мощным контрударом, а затем и крупной стратегической наступательной операцией. И это несмотря на общую неподготовленность к войне, на слабую техническую оснащённость войск, на ряд грубых политических, дипломатических и военных ошибок партии и высшего руководства. Несмотря на всё это — мы победили не только под Москвой, но и Сталинградом. Победили потому, что народ наш никогда не ошибался в выборе главной и общей для всех цели, никогда не утрачивал патриотического чувства. И находил в себе столько сил, мужества и терпения, сколько требовалось для того, чтобы отстоять главную ценность. О себе забывал, о Родине — никогда!

И вовсе нельзя сказать, считал Конев, что мы не готовились к войне. Готовились, и напряжённо. Но нам не хватило времени, чтобы подготовиться лучше. Мы создали много таких отраслей промышленности, каких не было в царской России: машиностроительную, станкостроительную, автомобильную, металлургическую, химическую, наладили производство моторов, двигателей, оборудования для электростанций. Намного увеличили добычу угля, нефти, выплавку стали… Создали оборонную промышленность, построили заводы по производству танков, орудий, самолётов, боеприпасов…

Будучи влюблённым в мотомеханизированные войска, Конев особенно восхищался танкостроителями, создавшими за короткий срок лучший в мире танк Т-34. Практически он был готов уже в конце 1939 года. Маршал хорошо помнит, как 17 марта 1940 года на Ивановской площади в Москве состоялся смотр первых двух образцов Т-34, разработанных небольшим коллективом конструкторов во главе с Михаилом Кошкиным на Харьковском танковом заводе. Танки эти своим ходом проделали путь от Харькова до столицы. На смотре, кроме специалистов Наркомата танковой промышленности и Главного автобронетанкового управления промышленности, присутствовали видные военачальники, некоторые члены Политбюро ЦК партии во главе со Сталиным. Всем понравились простота конструкции боевой машины, её редкие тактико-технические данные: танк Т-34 имел массу 26 тонн, пушку калибра 76 миллиметров, двигатель — дизель В-2. Скорость танка — 55 километров в час.

Обратно из Москвы Кошкин снова уехал не поездом, а вместе с экипажем своих танков.

В середине 1940 года Политбюро ЦК приняло решение «О производстве танков Т-34 в 1940 году», в котором обязало Наркомат среднего машиностроения подготовить в 1940 году 600 танков Т-34. Фактически же было изготовлено меньше. Но уже в первом полугодии 1941 года было выпущено 1100 Т-34, а к 22 июня 1941 года только пограничные округа располагали 967 танками.

Знаменитая «тридцатьчетвёрка», считал Конев, стала самым надёжным и массовым танком периода Великой Отечественной войны. По боевым качествам Т-34 превосходил все зарубежные танки этого класса. Ему не было равных ни в отечественной, ни в зарубежной технике. Опыт войны убедил в этом всех — друзей и противников.

В предвоенный период, продолжал рассуждать маршал, много было сделано и для развития советской военной авиации. Такие новые самолёты, как МиГ-3, Як-1, ЛаГГ-3, Пе-2 и Ил-2 по своим боевым возможностям не уступали немецким самолётам, а по ряду показателей и превосходили их. Но вся беда была в том, что новые машины начали поступать в войска незадолго до войны. К тому же фашистская авиация нанесла внезапные массированные удары по нашим, близким к фронту аэродромам, на которых находилось шестьдесят пять процентов авиации западных приграничных военных округов. В результате советские военно-воздушные силы потеряли на земле и в воздухе более тысячи самолётов. Это позволило противнику держать своё господство в воздухе весь начальный период войны, вплоть до Сталинграда.

Он знал также, какими высокими темпами развивались другие виды и рода вооружённых сил — артиллерийские, миномётные, инженерно-сапёрные, войска связи, ПВО и прочие.

Готовились и командные кадры среднего и высшего звена. В Военной академии имени Фрунзе, которую командующий окончил в 1934 году, отрабатывались глубокие операции на окружение и полное уничтожение противника. И учили их, слушателей, как правило уже имевших боевой, опыт, первоклассные военные теоретики. И после академии, будучи командиром дивизии в Белорусском военном округе, маршал многому научился.

Трагично, что перед войной бесследно исчезали многие талантливые командиры. Однажды он пытался вмешаться. Его строго одёрнул не кто-нибудь, а сам Берия: «Не ваше дело — они враги народа. Занимайтесь своим делом, а мы — своим…»

Машину снова качнуло, и Конев машинально схватился за поручни.

— Извините, товарищ маршал, — виновато оглянулся на него водитель.

— Ничего, — отозвался Конев. — Что поделаешь — дорога такая.