Семён Борзунов - Маршал Конев

— Два слова, — заторопился Барсунов. — Что сейчас самое главное для бойца, товарищ маршал?

— Самое главное? — переспросил Конев и тут же ответил: — Борьба с танками. Надо сокрушить контратакующие немецкие силы, и тогда операция будет развиваться успешно. А в некоторых наших артиллерийских и стрелковых подразделениях, особенно там, где много молодых бойцов из пополнения, появляется танкобоязнь. У нас же достаточно всякой артиллерии, да и других чисто пехотных средств борьбы с танками: противотанковые ружья, гранаты, бутылки с горючей смесью. Надо их только умело использовать. И примеров такой борьбы с танками достаточно. Вот и напиши об этом доходчиво. Я бы сам мог назвать эти примеры, но у меня действительно нет для этого времени. Вот Константин Васильевич тебе в этом поможет.

— Да, конечно, — сказал Крайнюков.

— Всё! — словно отрубил Конев и повернулся к лежавшей на столе карте. — Действуй!

— Слушаюсь, товарищ маршал. Желаю успеха. Когда Барсунов проходил мимо Крайнюкова, тот тихо посоветовал ему:

— Факты возьмите у начальника политуправления генерала Шатилова из политдонесений или из оперативных сводок в штабе.

— Спасибо, — кивнул улыбающийся корреспондент. — Их и у меня в блокноте немало.

После того как корреспондент ушёл, Конев сказал Крайнюкову:

— Очень уж настырный этот майор.

— Хороший, между прочим, журналист, знающий своё дело. Очень расторопный и смелый, — ответил Крайнюков. — Об общем деле ведь печётся…

— Ну ладно, отвлёк он меня. Пока идёт Соколовский, давай подумаем, какие силы можно выставить ещё, чтобы остановить немецкие танки.

Оба склонились над картой.

Через некоторое время майор Барсунов снова встретился с Крайнюковым, выходившим от командующего фронтом.

— Товарищ генерал! — устремился он к нему.

— Что такое? — недовольно отозвался Крайнюков.

— Выручите, пожалуйста, ещё раз. Материал готов. Хотелось бы успеть в очередной номер. Подбросьте на машине до телеграфа! Далеко до него добираться, а транспорта туда никакого нет.

Крайнюков и на этот раз помог корреспонденту. Он подозвал шагавшего сзади порученца, распорядился:

— Подвезите майора до узла связи и быстро возвращайтесь — поедем в войска.

Никто, кажется, так не любил танковые войска, как генерал Павел Семёнович Рыбалко. Перед самой войной он работал преподавателем в высшем военно-учебном заведении. На фронт прибыл в должности заместителя командующего объединением. Затем командовал 3-й танковой армией, которая с 1943 года стала гвардейской. Во главе этой армии генерал Рыбалко участвовал в боях на Курской дуге, на Днепре и Правобережной Украине. И вот теперь его армия находится в резерве 1-го Украинского фронта, ждёт приказа маршала Конева о вступлении в бой по развитию Львовско-Сандомирской операции.

Иван Степанович хорошо знал Рыбалко, ценил его исключительное мужество. В боях он, как правило, руководил подчинёнными ему частями из открытого люка танка или из «Виллиса», на котором находилась радиостанция. Во всяком случае, Рыбалко всегда стремился видеть поле сражения своими глазами, чтобы при необходимости тут же оказать влияние на ход боевых действий. Он также считал незыблемым правилом располагать свой командный пункт как можно ближе к позициям противника. Только при этом условии генерал имел возможность правильно оценивать положение дел и принимать наиболее эффективные решения.

И ещё одна особенность отличала генерала Рыбалко: он всегда добивался того, чтобы танковые войска всё время действовали: пробивались вперёд, расчищая путь пехоте, заходили во фланги и прорывались в тылы неприятеля, сокрушая его оборону. Вынужденное ожидание того момента, когда наконец будет пробита на Львовском направлении оборона противника, чтобы в прорыв могли войти танки, утомляло и раздражало его. «Танки должны постоянно двигаться вперёд, — часто повторял он, излагая свою доктрину. — Иначе они теряют свои преимущества, своё предназначение, свою ударную силу».

Военную деятельность Павел Семёнович Рыбалко начинал с кавалерии. В те далёкие времена это был наиболее подвижный вид войск, широко используемый в Первую мировую и особенно в Гражданскую войны, в которых ему довелось участвовать рядовым бойцом.

После Гражданской войны он — командир эскадрона, командир и комиссар кавалерийского полка и бригады. Затем учёба в Военной академии имени М. В. Фрунзе. Жадно впитывал любознательный краском военные знания и сразу же обратил внимание на танки. У них скорость куда больше, чем у коня, а вместо сабли, достающей врага только на взмахе руки, — пулемёт и пушка. В сочетании со стальным мотором — это грозная сила! К тому же от пулемётного огня экипаж надёжно защищён броней. А ведь каким бедствием для конницы в Гражданскую войну были пулемёты! Сколько от их беспощадного огня полегло кавалеристов и боевых коней — не счесть!

В общевойсковой академии Рыбалко учился вместе с Коневым. Часто они встречались, обменивались мнениями, спорили о том, как лучше выполнить ту или иную учебно-боевую задачу. Но на одном сходились всегда — на любви к танкам и их особой роли в будущей войне. С тех пор Конев тоже был неравнодушен к танкам. После академии Иван Степанович командовал общевойсковыми соединениями, но приверженность к танковым войскам сохранил навсегда. Вот и сейчас держит наготове две танковые армии, держит как главную, решающую силу, способную сломить упорное сопротивление врага.

…Рыбалко невысокого роста, полный, но, несмотря на это, для передвижения по армии любил пользоваться боевой машиной. На танке он не выделялся среди членов экипажа и мог поспеть повсюду, не боясь застрять в непролазной грязи. Вот и сейчас с первой минуты наступления генерал поддерживал непрерывную связь не только с маршалом Коневым, но и с командующим 60-й армией генералом Курочкиным. Нетерпеливо ждал, когда же наметится прорыв и можно будет двинуть вперёд свои бригады и корпуса. Ждать пассивно — не в его характере. Он искал возможности и на первом этапе боев конкретными действиями помочь пехоте, чтобы создать лучшие условия для действия танковых соединений.

— В чём испытывает нужду пехота? — спрашивал он Курочкина.

— В танках, — отвечал тот. — Немцы контратакуют нас танками, а нам нечего им противопоставить.

— Я дам вам танки! — горячо отозвался Рыбалко.

И мог действительно дать: ведь за его спиной находилась в бездействии целая стальная армада. Но надо договориться с Коневым, который зорко стоял на страже своих фронтовых резервов и не допускал преждевременного использования их по частям. Отношения с маршалом у него были почти дружеские, но там, где дело касалось выполнения плана боевой операции, Конев проявлял твёрдость и не поддавался ни на какие уговоры. Только упорное сопротивление противника и явное топтание общевойсковых армий Курочкина и Москаленко на месте заставили командующего уступить настоятельным просьбам Рыбалко.