Николай Молчанов - Огюст Бланки

В это время как в Интернационале, так и во Франции выдвигается фигура знаменитого русского революционера — анархиста Бакунина. Во Франции он быстро приобрел много сторонников. Бланкисты тоже были немного связаны с ним, но никакого длительного союза не подучилось. Алэн Деко пишет: «Секрет всего заключался в том, что Бланки не терпел никаких союзов. Он хотел быть единственным обладателем истины». Такое наблюдение не лишено основания.

Между тем положение во Франции обостряется. Бланкисты предсказывают скорое падение Империи. Давно миновали времена монотонного, ровного хода событий, когда воздух, казалось, застыл в ожидании бури. Сейчас повсюду чувствовалось ее приближение. Император и его клика в замешательстве метались от одной глупости к другой, воображая, что они еще в состоянии, действуя «кнутом и пряником», спасти свою прогнившую власть. Они запрещают Интернационал, но одновременно вынуждены разрешить деятельность профсоюзов. Затем принимаются так называемые законы о печати и собраниях. В Париже и в провинциях осенью 1868 года появилось около семидесяти оппозиционных газет и журналов. Среди них есть всякие: от умеренно-либеральных до самых бунтарских.

Один новый журнал в обложке красного цвета можно увидеть в руках у всех. Это «Лантернь» («Фонарь»), его выпускает Анри Рошфор, литератор-республиканец, человек левых, но довольно сумбурных взглядов, талантливый, дерзкий и, главное, остроумный. Обложку его журнала украшает изображение фонаря, но имеются в виду отнюдь не просветительские задачи журнала. Тут же нарисована веревка. Ведь во Франции во время революции фонарь с успехом заменял виселицу. Император и его окружение служат мишенью остроумных и злых насмешек. Дело происходит в стране, где, говорят, смешное убивает. Министры Империи хорошо знают это, и в августе журнал запрещен, а Рошфора приговаривают к тридцати месяцам тюрьмы. Он бежит в Бельгию и выпускает журнал там. На границе всю почту тщательно проверяют. Но кто бы мог додуматься, что экземпляры «Лантерня» доставляются внутри гипсовых бюстов самого императора? Рошфор шутит: «Больше никто не сможет сказать, что у него в голове пусто!» «Лантернь» читают по всей Франции, хотя цена за него доходит до ста франков за номер. Он пользуется сенсационным успехом. Но это лишь один признак пробуждения, охватившего стра-пу. Забастовки рабочих и демонстрации республиканцев следуют одна за другой и носят все более грозный характер.

Луи Бонапарт все надежды возлагает на новые выборы в мае 1869 года. Но избирательная битва кончилась его сокрушительным поражением. Оппозиция получила полтора миллиона новых голосов. Во всех крупных городах победили республиканцы. Лишь деревня спасла режим от полного разгрома. Избирательная борьба доходила до массовых столкновений с полицией, арестовали более пятисот человек. Тогда Бонапарт снова начинает игру в либеральную Империю и расширяет права депутатов. Организуется с необыкновенной помпой празднование столетия Наполеона I. Но в ответ — полное равнодушие. Бонапартистская горячка прошла. Император объявляет всеобщую амнистию. Но никто его даже не благодарит. Резко усиливаются забастовки. Дело доходит до расстрелов рабочих, до баррикад. Следуют дополнительные выборы в Париже. Избраны только противники Империи и среди них — Рошфор, редактор «Лантерня». Он с триумфом возвращается в Париж и начинает издавать газету «Марсельеза». Редакция состоит из самых левых социалистов и республиканцев. В нее вошли несколько бланкистов.

Резко усиливается наплыв новых людей в партию Бланки. Среди бланкистов возникает жгучее нетерпение. Нечего ждать дальше! Стоит захватить несколько важных политических пунктов Парижа, и народ восстанет, Империя падет! Сколько раз Бланки рассуждал с такой же легкой смелостью! И сколько лет он за это провел в тюрьме! Теперь Старик выступает в необычной для него роли. Он предостерегает, взывает к осторожности. Наконец, он прямо говорит, что нельзя идти в бой без оружия, которого у бланкистов ничтожно мало. Значит, надо проникнуть в казармы. Бланкистам удается завязать связи со многими младшими офицерами, которые проявляют сочувствие к борьбе против Империи. Горящие возбуждением и жаждой боя соратники Бланки предлагают ему план штурма казарм Принца Евгения, где много оружия. После этого народ объединится с войсками и быстро захватит императорский дворец Тюиль-ри. План прекрасен, по это авантюра. Бланки трезвыми доводами охлаждает горячие головы.

Тогда предлагается на обсуждение план захвата Венсеннского замка, крепости на восточной окраине Парижа с большим запасом оружия и боеприпасов, а также с большим гарнизоном. По этому поводу развертывается жаркая дискуссия, в которой участвует Жаклар, Жан-тон, Дюваль, Эд и Лакамбр. Чтобы действовать наверняка, предлагается проникнуть в среду военных, найти там верных друзей, чтобы взять крепость изнутри. Бланки спрашивает, сколько на это потребуется времени? Подсчитывают: шесть месяцев. За такой срок никакая конспирация не поможет скрыть приготовления к восстанию. Так считает Бланки, которому понятно нетерпение его молодых друзей. Он вспоминает 1839 год, когда такое же нетерпение вынудило его принять решение о восстании. Оно привело руководителей дела 12 мая в Мон-Сен-Мишель. Теперь Бланки знает, что победа может быть достигнута только в случае массового выступления народа. Но кто может предсказать его поведение? Нужны исключительные обстоятельства, чтобы действовать наверняка. Иначе тюрьма. Бланки привык к ней. Но его юные горячие соратники? Бланки думает о них.

Неожиданное событие опрокидывает все планы. 11 января 1870 года газета «Марсельеза» выходит в траурной рамке. Передовая статья, написанная Рошфором, сообщает:

«Я имел глупость думать, что Бонапарт может быть чем-нибудь другим, кроме как убийцей! Я смел воображать, что лояльный поединок возможен в этой семье, в которой убийство и западня являются традицией и обычаем.

Наш сотрудник Паскаль Груссе разделял со мной это заблуждение — и сегодня мы оплакиваем нашего бедного и дорогого друга Виктора Нуара, убитого бандитом Пьером-Наполеоном Бонапартом.

Вот уже восемнадцать лет, как Франция находится в окровавленных руках этих разбойников, которые, не довольствуясь расстрелом республиканцев на улицах, завлекают их в гнусные ловушки, чтобы укокошить их у себя на дому.

Французский народ, разве ты не находишь, что пора положить этому конец?»

Что же произошло? Пьер Бонапарт, двоюродный брат императора, решил отомстить редактору «Марсельезы» Рошфору за «честь» его семейства, которую постоянно «оскорбляет» Рошфор, и послал ему вызов на дуэль. Тогда Рошфор отправил своих секундантов, чтобы договориться об условиях поединка. Но вместо переговоров Пьер Бонапарт выхватил пистолет и убил выстрелом в грудь одного из секундантов, двадцатилетнего журналиста Виктора Нуара. Империя в лице одного из самых подлых и грязных ее представителей объявила войну республике. Именно так это все и поняли. Требование возмездия и отмщения было всеобщим.