Николай Молчанов - Огюст Бланки

Все эти первые свидетельства участия Бланки в революционном движении — только отдельные эпизоды в его жизни. Революция еще не стала единственной профессией, главным делом и смыслом его жизни. В основном же его существование наполнено иными, спокойными и мирными делами молодого человека, лишь начинающего самостоятельную жизнь. Лекции в Сорбонне, а главное — чтение книг, растущий поток которых выражает духовную революцию, охватившую всю Европу и особенно Францию под могучим воздействием событий, последовавших за французской революцией. XIX век открывался людьми с новыми взглядами на окружающий мир. Прогрессивные идеи буржуазного преобразования быстро устаревали по мере того, как золотой век, обещанный буржуазными идеологами, обнаруживал свою истинную природу нового наемного рабства пролетариата. И в этом калейдоскопе идей, чувств, представлений рождалось в еще туманных формах фантастической утопии новое, социалистическое мировоззрение. Широко раздвигались духовные горизонты, как будто отражая необычайно расширившееся знание французов об окружающих их странах. Эпопея наполеоновских завоеваний, кроме всего прочего, позволила их участникам увидеть жизнь многих стран и народов Европы, да и не только Европы. Ветераны рассказывали молодежи о красотах природы и архитектуры Италии или Испании; сказочные образы египетских пирамид или башен Московского Кремля представали в восприимчивых умах юных французов. Страсть к путешествиям охватывала тогда молодых людей, тем более что государственные таможенные границы не были еще столь непреодолимым препятствием, как в более поздние времена. Даже отсутствие транспорта не служило преградой; молодые, сильные ноги, мешок за спиной — вот и все, что нужно для тех, кто воспылал страстью увидеть в соседних странах то, о чем они так много слышали от бывших наполеоновских солдат и офицеров.

Тяга к путешествиям охватила и Бланки. Его особенно влекла магия познания мира, который до сих пор он видел сначала в крохотных рамках Пюже-Тенье, а потом в людском муравейнике Парижа. Даже Франция, не говоря уже о соседних странах, оставалась неведомой ему и вызывала жадное любопытство дознания того, что лежит за горизонтом...

Решительная натура Бланки требовала действия. Надежды на участие в движении карбонариев не оправдались из-за распада этого движения. Поддерживать либеральную оппозицию? Но Бланки не верил в ее революционность. Оставалось только ждать, но сколько может продолжаться это томительное ожидание революции? Два года в Бланьяке и были таким напрасным ожиданием. Правда, они дали Бланки немного денег, нужных для путешествия. Ведь он не собирался пользоваться дилижансом, надеясь на свои молодые ноги. Друг Бланки, студент-юрист Александр Плок, с радостью готов сопровождать Огюста. Он тоже ненавидит Бурбонов и горит революционным пылом. Неожиданно открылась возможность соединить желание увидеть свет с борьбой за свободу. Дело в том, что Карл X оказался вынужденным принять участие в справедливой борьбе народа Греции против турецкого гнета. В поддержке этой борьбы прежде всего заинтересован русский царь Николай I, глава Священного союза. В явном противоречии с принципами этого союза Франция предпринимает в 1828 году военную экспедицию на остров Морею (Пелопоннес), чтобы помочь грекам. В этом деле защиты греческой свободы французская оппозиция оказалась на стороне правительства. Вся Франция горячо сочувствует освободительной борьбе греков. Поэтому Бланки и Плок, получая паспорт для путешествия, указали, что направляются в Тулон, чтобы затем отплыть в Морею, где сражаются за свободу. Разве Гарибальди, высланный из Италии, не отправился в Южную Америку сражаться за ее освобождение?

И вот друзья уже в пути. Они идут к югу, наблюдая жизнь родной страны, наслаждаясь ее красотой, разнообразием и радостью узнавания своей родины. Бланки приходит в голову неожиданная идея, которую охотно поддерживает его друг, — посетить по пути Пюже-Тенье. Правда, этот городок сейчас под властью сардинского королевства, и путешественников на границе не пропускают. Они легко находят выход из положения: переходят границу нелегально и, карабкаясь по горным склонам, добираются до Пюже-Тенье, где родился Бланки. Однако это имя слишком памятно местным жителям, поскольку его отец был долгое время супрефектом города. Сардинским властям быстро становится известно появление непрошеного гостя, и у них возникает дикое подозрение: два француза ведут подготовку к вторжению в сардинские владения! Им приказывают немедленно покинуть Пюже-Тенье. Но в эти дни Бланки неожиданно свалила жестокая лихорадка, врач предписывает больному оставаться в постели. Власти неумолимы, и Огюста с трудом, на спине мула, доставляют в Ниццу. Там больного путешественника и его друга немедленно сажают в тюрьму, где они проводят более суток. Это первое знакомство Бланки с тюремной камерой. Позже он будет вспоминать этот эпизод как предзнаменование всей его дальнейшей участи вечного заключенного... Болезнь Бланки заставляет друзей изменить маршрут путешествия. Но они все же продолжают его и отправляются в Испанию, которая оставляет у них самое мрачное впечатление безграничным господством церкви и нищетой народа. Потом обратный путь с юга через Бордо в Париж, куда Бланки возвращается 9 августа 1829 года.

Как раз накануне происходит важное событие во внутренней политике Франции: подписан королевский ордонанс об отставке правительства Мартиньяка. Карл X призвал его к власти после поражения на выборах в ноябре 1827 года. Пришлось сместить правительство открыто правого роялиста Виллеля, как ни противно это было замыслам короля. Он вынужден лавировать в политике с помощью Мартиньяка, который давно предлагал бороться с либералами более тонкими методами, чем Виллель. Оппозицию надо расколоть, разложить, обезоружить показным либерализмом. При этом Мартиньяк действительно идет на уступки. Отменяются некоторые запреты, ограничения для свободы печати. «Либеральная» политика и в самом деле вначале оказалась популярной; в нее поверили многие из деятелей оппозиции. Но с течением времени становится ясным ее показной, фальшивый характер. Серьезно режим Реставрации не собирается идти на изменения, и, когда надо, он вновь демонстрирует свою неискоренимую деспотическую природу. Один из ярчайших примеров — судьба заслужившего всеобщую любовь и славу поэта Беранже. В 1828 году он опубликовал свои «Неизданные песни». Он сам рассказывал, что либералы «старались помешать мне выпустить в свет этот том, появление которого могло нарушить кажущееся доброе согласие этих господ» с правительством Мартиньяка. Беранже в новых песнях-памфлетах высмеял коронование Карла X, религию, самого римского папу. Он уверенно предсказывал крах династии Бурбонов. Над Беранже немедленно устроили суд. Его приговорили к девяти месяцам тюрьмы и к 10 тысячам франков штрафа.